Возмездие (СИ)

Дорогая чашка из итальянского фарфора, чью стоимость я даже не берусь угадывать, по едва пологой дуге полетела в соседнюю стену, орошая комнату тёмными брызгами. Раздался звон, и мелкие осколки с дробным стуком и редким позвякиванием разлетелись по всему помещению.

Ненавижу!!! Ненавижу всех, из-за кто я стал таким! Не прощу!

В приступе накатившего бешенства я бросился громить роскошную обстановку комнаты, с варварской легкостью ломая предметы, которые были настоящими произведениями искусства.

Тяжелое кресло отлетело в угол с такой скоростью, будто было пущено из катапульты, а вслед за ним понёсся и резной деревянный журнальный столик, жалобно затрещав расколотой столешницей.

Успокоился я только тогда, когда едва не проломил кулаком весьма толстую дверцу платяного шкафа. Едва, потому что этот предмет мебели оказался явно крепче моих костей, и хруст лакированного дерева удачно был дополнен хрустом костей моей собственной кисти.

Мгновенно протрезвев, я взглянул на руку, будто она колотила тут все вокруг помимо моей воли. В глубоком разрыве лопнувшей на костяшке среднего пальца кожи виднелось красное вспухшее сухожилие, которое шевелилось вместе с тем, когда я сжимал или разжимал кулак. Мне даже показалось, что я видел под ним проглядывающую гладкую головку пястной кости, но не был готов за это поручиться.

Что ж, это было неплохое напоминание о том, что со мной происходит, когда я теряю голову и начинаю бежать на поводу своих эмоций, как полоумная дворняжка. Помни, Серж, к чему это все приводит, и держи себя в руках. Пусть ты стал сильнее, чем был когда либо в своей жизни, но что толку от всей этой силы, если она сосредоточена в руках глупца?

Уже окончательно успокоившись, я перешел в соседнюю еще не разгромленную комнату и опустился там на широкий диван. Если безделье настолько отрицательно влияет на меня, то очевидно, что мне требуется немного поработать. Андреев дал мне достаточно информации, чтобы я попытался достать Дёмина, который и так пёкся о целостности своей шкуры, а уж после событий нового года и вовсе начал откровенно параноить.

Хотя, стоит сказать, что руководство Федеральной службы к безопасности своих сотрудников и без того отнеслась крайне серьезно — они были переведены чуть ли не на казарменное положение, а внутренним распоряжением им было запрещено посещать любые общественные места, заведения и массовые мероприятия. На работу и с работы их перевозил спецтранспорт, а покидать место службы дозволялось только в составе группы не менее чем из трёх человек.

Вот так-то… если бы Андреев не отправился по указанию Демина на заклание в Десятку, в нарушение всех мыслимых запретов и инструкций, хрен бы я выковырял хоть кого-нибудь из них. Но вышло так, что этот скользкий интриган перехитрил сам себя, и теперь совсем скоро хлебнёт последствий своих действий сполна.

Прикрыв глаза, потому что так было удобнее руководить большими группами марионеток, я расставлял покойников как фигуры на шахматной доске. Теперь я знал, где несёт службу злосчастный полковник ФСБ, знал, где находится его кабинет, и знал, что с вероятностью в девяносто девять процентов, он сейчас сидит именно там.

Почти все мои снайперы сейчас занимали позиции, окружая ведомственное здание с четырех сторон, и прикладывали к глазам резиновые накладки оптических прицелов, цепко высматривая любые незанавешенные окна. Таких нашлось не очень-то и много, но зато было достаточно таких, где не до конца закрытые офисные жалюзи почти не мешали рассматривать обстановку рабочих кабинетов. Многих деталей было не видно, но зато прекрасно просматривались силуэты служащих в темных кителях.

Однако единственное окно, которое меня интересовало, оставалось наглухо закрытым, словно задрапированное толстой светозащитной маскировкой. Прошло уже полтора часа, и на улицу опускались вечерние сумерки, отчего выцеливать сидящих внутри служащих становилось еще легче, но хозяин кабинета даже и не думал показываться. Нет, так дело не пойдет. Караулить его до самой ночи, а то и дольше, я не намеревался. Требовалось немного подтолкнуть полковника, простимулировав его любопытство и пощекотав нервы. И, кажется, у меня была идея, как можно это сделать.

Повинуясь моему мысленному приказу, труп, который при жизни носил имя Павла Ковровского, взял в руки мобильный телефон, открыл приложение, через которое они с Дёминым договаривались о моей ликвидации и устранении Андреева, и отправил полковнику короткое сообщение.

— С капитаном возникли проблемы.

Пожалуй, этого хватит, чтобы полковник заглотил наживку по самые жабры и совершил то, к чему я его подтолкну.

Ответа ждать пришлось долго, не меньше пятидесяти минут, из чего я сделал вывод, что Дёмин не пользуется именно этим номером на постоянной основе, но, видимо, достаточно регулярно его проверяет и ждет не дождется отчета о проделанной работе.

Когда статус сообщения изменился на «прочитано», не прошло и десяти секунд, как полковник ответил:

— Как ие именно?