Возьми меня на поруки (СИ)

Его глаза излучали серьезность, а на лице застыло чуть уставшее, но сосредоточенное выражение.

Я отвела взгляд, а потом чуть отодвинулась от Глеба:

— Не хочу тебя огорчать, но никаких страстей во мне не плещется. Только вино.

— Хорошо, — ему, кажется, совсем не хотелось спорить. — Но мы все равно будем делать вид, что внутри тебя раскаленная лава. Я хочу, чтобы ты сейчас по-новому осознала свое тело, разрешила ему стать привлекательнее. И перестань наконец сутулиться, черт возьми!

Под его пристальным взором я невольно выпрямилась и расправила плечи. Глеб одобрительно кивнул:

— Пойми, если ты хочешь привлечь мужчину своей мечты, надо излучать сексуальность, а не изображать щеночка на прогулке. Ты должна приучить себя к таким позам, в которых выглядишь наиболее соблазнительно.

— Приучить себя к позам? — кажется, я покраснела.

— Ну да. Я хочу, чтобы ты понаблюдала за собой в зеркало и нашла варианты, в которых выглядишь максимально эффектно. Представь, будто ты позируешь для фото. Постарайся произвести на меня впечатление, — Глеб неторопливо отхлебнул еще вина. — Ты же, наверное, обращала внимание на то, как ведут себя красотки в голливудских фильмах? Вот прямо сейчас и попробуй изобразить одну из них.

От его вдохновляющей речи, тело у меня еще больше задеревенело. Я попробовала красиво закинуть ногу на ногу, но получилось ужасно неуклюже.

— Откинь голову назад, — подсказал Глеб, — проведи языком по губам. Так, подожди! Чего ты его вываливаешь? Хочешь до носа дотянуться?

Мне стало обидно.

— Слушай, я стараюсь, как могу.

— Попробуй еще раз. Вот так, — он даже подал мне пример.

— У тебя язык синий, — сказала я с удивлением.

— Это от вина.

— Да? — мне вдруг стало ужасно весело, наверное, каберне таки ринулось в атаку на мой зазевавшийся мозг.

Я повернулась к зеркалу и показала язык своему отражению. — Ого! У меня тоже синий. Слушай, а у кого синей?

— Ксюша, ты меня вообще слушаешь?

— Конечно! Очень внимательно, — я даже встала и подошла к зеркалу. — И губы, кстати, тоже посинели. Я похожа на зомби.

— Наверное, — Глеб недовольно покачал головой.

— Так как насчет сравнительного анализа? — я поправила чуть задравшуюся рубашку и подбоченилась. — Ну давай, не ломайся, покажи язык, и мы проведем конкурс.

Парень тоже отлепился от кровати и подошел ко мне.

— А что мне за это будет?

— А чего ты хочешь?

В его глазах полыхнул знакомый огонек азарта.

— Исполни одно мое желание.

— Легко! — по счастливому стечению обстоятельств внутри меня вдруг обнаружился океан храбрости. — И чего же вы желаете, мой господин?

21

— Сними рубашку.

Это было неожиданно, но мне и в голову не пришло сопротивляться. Мои пальцы быстро и легко нащупали верхнюю пуговичку.

— Подожди, — вдруг остановил Глеб. — А давай я сам?

Он забрал у меня бокал и вместе со своим поставил на подоконник, а потом стал неторопливо расстегивать мою рубашку. Я на мгновение даже дышать перестала. Горячая волна всколыхнулась у меня в груди и прокатилась до самого низа живота.

«Все-таки он меня хочет, — подумала я со сладким замиранием. — Хочет так же, как и я его».

Рубашка полетела на кровать, а Глеб отступил на шаг:

— Думаю, теперь тебе будет гораздо проще почувствовать себя сексуальной. Все же эта рубашка сидит на тебе ужасно. Кажется, что ты одолжила ее у дровосека.

Кровь бросилась мне в лицо. Что? Продолжения не будет?

Я кое-как сдержала вздох разочарования, а потом ворчливо напомнила:

— Язык!

— Ах, да! — Глеб повернулся к зеркалу, и мы синхронно вывалили перед ним языки.

— У меня синей, — сухо констатировала я.

Ему это не понравилось.

— Да ладно! Они одинаковые.

— Говорю же, синей! — в мой голос ухнуло все накопившиеся разочарование.

Зачем я опять нафантазировала себе ерунды? Давно пора признать, что Алинин брат вообще не видит во мне женщину. Он же буквально минуту назад сказал, что я кажусь ему щеночком. Щеночком, которого так забавно дрессировать.

— Ладно, признаю, — Глеб вдруг расплылся в улыбке. — У тебя самый синий язык из тех, что я видел. Но давай все же вернемся к нашему уроку флирта.

Мы сели на кровать, и на меня опять обрушились упреки.

— Перестань теребить покрывало. Нет-нет, тереть ухо тоже не стоит. Кстати, зачем ты опять сгорбилась?

— Может, у меня радикулит? — огрызнулась я, закипая. — Или хондроз какой-нибудь.

На его лице появилось заботливое выражение.

— Хочешь, сделаю массаж?

— Ага, и банки поставь! — фыркнула я. — Или горчичники.

— Так! — Глеб, кажется, начал раздражаться. — Не хочешь учиться красиво сидеть, давай займемся… ходьбой.

«А почему не любовью?» — чуть не выпалила я, но остатки благоразумия меня еще не покинули.

Он встал сам и рывком поставил на ноги меня.

— Давай, пройдись передо мной так, будто хочешь соблазнить.

У него был такой строгий вид, словно мы на уроке. Словно я — двоечница, которой не светит сдать экзамен. От злости я нарочно изобразила вихляющую походку, а под конец еще запнулась о ковер. Уголки губ Глеба нервно дернулись.

— Ксюша, ты должна двигаться так, будто считаешь себя безумно привлекательной.

— Но я не считаю.