Возьми меня за руку (СИ)

Я снова посмотрела по сторонам, надеясь кого-то увидеть, и это, как ни странно, произошло: в противоположной стороне помещения, где, возможно, был второй выход, в арке стоял высокий парень со светлыми волосами, которые приобретали золотистый оттенок во вспышках яркого света, исходящего от множества медных люстр, висящих под потолком. На нём была белая рубашка с расстёгнутыми сверху пуговицами, открывающая обзор на красивую рельефную грудь, и черные классические брюки в комплекте с кожаными ботинками на шнуровке такого же цвета. Я удивилась. Что-то в нём явно было знакомым и даже более.

По мере приближения, я узнала его – это был Антон, без сомнений.

Неизвестно почему, но выглядел он совершенно иначе, хотя с виду оставался прежним. Его, возможно, выдавала мертвенная бледность кожи и залёгшие синяки под глазами. Было ощущение, что он не спал несколько ночей подряд.

Прокопов тихо подошёл и посмотрел на меня с измученным взглядом. Таким я его ещё никогда не видела: обессиленным, одиноким и разбитым…

Я хотела извиниться перед ним за вчерашний инцидент, я осознала свою ошибку, я хотела, чтобы он простил меня, но слова мне не давались, что действительно напоминало чёртову иронию судьбы. Было такое ощущение, будто я стала немой за одно мгновение. Горло сводила тяжелая судорога, болью отдававшаяся во всем теле. Я шумно сглотнула, продолжая пристально смотреть в карие, безжизненные и угасшие глаза Антона.

Он тоже молчал, не издавая ни единого звука. Теперь мне пришлось задаться одним единственным вопросом: «Что происходит»?

В этот момент парень пошатнулся и навзничь упал на скрипучий деревянный пол. Я хотела схватить его за рукав рубашки, но теперь и тело будто приросло к тому месту, где я стояла долгое время. Я хотела закричать, но не могла этого сделать. Мне становилось поистине страшно. Такого ужаса я ещё никогда не испытывала за всю свою жизнь.

По его белоснежной рубашке, в районе груди, начало расползаться багрово-красное пятно, растущее с каждой секундой, и только потом я осознала, что это было не что иное, как кровь. Его кровь. Глаза Антона закатились, а мне оставалось только безмолвно кричать…

Я резко подскочила на кровати и, тяжело дыша, скинула чёртово одеяло на пол. За окном уже занимался ранний рассвет, а ночник так и продолжал освещать небольшой кусочек вокруг меня. Тонкая майка от пижамного костюма неприятно прилипла к мокрой от пота спине, а часть волос вылезла из заплетённой с вечера косы, такими же влажными прядями оставшись на лице.

Я провела тыльной стороной ладони по глазами, вытирая мокрые от слез щеки, и поднялась с постели. В который раз разрывался громкой трелью домашний телефон. Теперь понятно, что меня разбудило, но я была безумно рада этому, так как кошмар, приснившийся мне, так и продолжал витать в моём подсознании.

Этот звук уже начинал меня выводить из себя. Видимо, отца снова не было дома, он бы давно уже угомонил того умалишённого, который названивает в четыре часа утра. Я громко зевнула и, натянув на ноги махровые носки, быстрыми шагами спустилась на первый этаж и схватила вибрирующую трубку, нажав заранее на зелёную кнопку ответа.

– Алло, – немного рассерженно произнесла я, облокотившись на обувную тумбочку и накручивая выбившийся локон на указательный палец, – я слушаю вас.

– Лика? – я сразу же узнала взволнованный голос директрисы. Что, простите? Зачем она звонит, да ещё в такую несусветную рань, чёрт возьми?

– Это я, почему вы звоните нам… – но она меня быстро перебила, не дав договорить то, что я хотела ей сказать:

– Твой отец дома? – не унималась Ирина Геннадьевна. – Он мне нужен. Срочно! Его мобильный не отвечает…

– Его нет. Он уехал. Когда будет, не знаю. Зачем он вам? – я поспешно отлепилась от тумбочки, развернувшись и уже схватившись за её край, попутно разглядывая себя, неопрятную после сна, в овальном зеркале. Вид той ещё красавицы.

– Хорошо, – в трубке послышался тяжёлый вздох.

Было ощущение, что женщина собиралась с мыслями. Мне это уже совершенно не нравилось, да и сон, приснившийся сегодня, не давал покоя, настолько тот был реалистичен и осязаем. В сердце закралось странное чувство беспокойства, да и она ещё подбавляла масла в огонь.

– Что случилось, Ирина Геннадьевна? – зевнув, пробормотала я и потянула руку, не держащую трубку, назад. Плечевые мышцы приятно заломило.

В этот момент мне показалось, что я услышала всхлип с той стороны, а дальше полились несвязные слова и фразы:

– Ночью сильно подморозило… Не справился с управлением… Реанимация… Антон он… Больница… – телефон выскользнул из моей ладони и с громким грохотом приземлился на пол.

Мозаика постепенно начинала складываться и выливаться в одно единственное слово, которое моё подсознание не желало принимать и просто-напросто осмысливать – авария. Произошла авария.