Возьми мою душу

Сольдис и ее спутница остановились, и горничная выдавила слабое подобие улыбки.

— А, это вы… Привет!

Тора протянула пожилой женщине руку:

— Я адвокат. Работаю на владельца отеля, Йонаса. Сольдис любезно помогла мне в некоторых вопросах.

Женщину звали Лара.

— Если ты не торопишься, я бы хотела задать тебе еще пару вопросов, — с улыбкой обратилась Тора к Сольдис.

— Мы никуда не спешим, — ответила за нее Лара. — Я приехала сюда, чтобы отвезти ее домой. Время у нас есть. Можешь спокойно отвечать, Сольдис.

— Хорошо, задавайте свои вопросы, — согласилась девушка с подростковой беспечностью. Она жевала резинку, поэтому немного растягивала слова. — О чем вы хотели бы узнать?

— В общем, ничего особенного в моих вопросах нет, — начала Тора. — Просто нам в руки попал список автомобилей, проезжавших в воскресенье по туннелю. В нем есть и твоя машина.

— Правильно, — ответила девушка. — Я отогнала ее в ремонт. Получу только в среду. Пока меня возит бабушка, — кивнула она на пожилую женщину.

— А с кем ты вернулась сюда в то воскресенье? Мы пытаемся установить, кто, где и когда в тот день находился.

Судя по выражению лица, вопрос показался Сольдис странным.

— Меня подвез Тростур, — ответила она.

— Байдарочник? — уточнила Тора, удивленная не меньше Сольдис.

— Да. Я услышала, что ему нужно по-быстрому смотаться в Рейкьявик, и спросила, не подкинет ли он меня оттуда. Он сказал: «Нет проблем». — Она надула из жвачки большой пузырь и, когда тот лопнул, накрыв ее губы, ловко втянула клочки в рот. — Стейни меня подвел, хорошо хоть Тростур согласился помочь.

— Стейни? — переспросила Тора. — А кто такой Стейни?

— Мой друг, — ответила девушка. — Ну, типа друг. Он собирался довезти меня, но в последний момент отказался. Он вообще парень со странностями. Раньше таким не был, но после аварии стал немного… — покрутила она пальцем у виска.

— Ты говоришь о том парне в инвалидном кресле с обожженным лицом? — Тора с трудом сохранила спокойствие. — Разве он может водить машину?

— Конечно, может, — заверила Сольдис. — У него только правая часть лица обожжена, руками он отлично двигает. Ноги, правда, все перемолоты, но его машина оборудована какой-то штуковиной, которая помогает ему нажимать на педали. К тому же у него коробка-автомат.

— Вот как? Да, в таком случае разумеется, — пробормотала Тора, подавляя волнение. Ей и в голову не приходило, что Стейни способен управлять машиной. Он казался абсолютно беспомощным, полностью зависимым от посторонних. — И давно ты с ним познакомилась?

— Да я его с шести лет знаю, мы вместе в школе учились. Причем в одном классе. Мы одногодки, потому нас вместе и записали. После аварии он переехал в другой дом, недалеко отсюда, и я стала навещать его. Поначалу из жалости, а потом мы подружились.

— Нормальный он парень? — спросила Тора. — Я встречалась с ним дважды — он производит впечатление очень сдержанного человека.

— Парень он клевый. Не такой, как все эти приезжие. — Сольдис снова хлопнула пузырем из жвачки. — Думаю, он чувствует себя неуютно, когда видит, как на него смотрят. Да к нему и ходят-то только двое: я и его двоюродная сестра Берта.

— Я и с ней познакомилась, — проговорила Тора. — Вы тоже дружите?

— Конечно. Ее я раньше не знала, она же из Рейкьявика. Мы встретились у Стейни. Она тоже клевая и к нему хорошо относится.

— Какая страшная трагедия, — вступила в разговор бабушка Сольдис, Лара. — Такие редко случаются. Трое местных попадают в аварию, двое погибают, а третий становится инвалидом.

— Вы имеете в виду пожилую пару, жившую рядом с фермой? — уточнила Тора.

— Да, именно. И наверное, самое ужасное, что Гвендур был пьян. Будь он трезвым, ничего бы не случилось. Их дочь Роза сильно переживала. Собственно говоря, гибель родителей ее и подкосила. Она и раньше-то общительной не была, а с тех пор стала совсем нелюдимой. Замкнулась в себе. Хотя ее-то никто ни в чем не винит.

— Значит, вы тоже из местных? — улыбнулась Тора.

— А как же. Здесь родилась и живу уже много лет, — произнесла Лара. Сольдис была очень на нее похожа. Лица их, несмотря на разницу в шестьдесят лет, имели много общего. — В молодости я уезжала в Рейкьявик, но скоро вернулась. Здесь мне нравится больше. С годами я все лучше понимаю: незачем куда-то отправляться, все равно ничего прекраснее не найду.

— Понимаю вас. Знаете, я тут столкнулась с массой любопытных вещей. Кстати, вам не доводилось знать бывших владельцев двух соседних ферм?

— Вы говорите о «Креппе» и «Киркьюстетт»? Разумеется, я их знала, — гордо заявила Лара. — Гудни с фермы «Киркьюстетт» была моей лучшей подругой. Вот почему я приезжаю сюда, хотя порой мне горько смотреть на здешние перемены. Жалко, что старое так быстро уходит.

— Вы помните прошлые времена? — Тора приготовилась задать самые важные вопросы.