Возьми с полки пирожок

– Вы следите за мной?! – возмутилась я. – По какому праву? Да, я перешла дорогу в неположенном месте, но, извините, это вообще не в вашей компетенции! Пусть меня оштрафует постовой, вы тут каким боком?

– Знаете, меня совсем не удивляет, что вы еще и правила дорожного движения нарушаете, – заявил Дубченко. – Но меня это не волнует, хоть бросайтесь под колёса. А вот что меня действительно беспокоит – вы вмешиваетесь в ход следствия. Поступила информация, что вы пытаетесь сфабриковать ложное алиби для своей подруги. Вы подбиваете жителей подъезда дать ложные показания!

Кто? Кто настучал? Неужели бывший следак Леонид Григорьевич проявил профессиональную солидарность? Эх, а казался таким приятным человеком…

– Я никого не подбивала, – отнекивалась я. – Я просто думала, что, может, люди сами вспомнят…

– Что вспомнят? Что у них где-то любовница завалялась? Слушайте, прекращайте свои противоправные действия. Предупреждаю, все свидетели будут подвергнуты проверке на детекторе лжи. И если кто-то не пройдёт проверку, я приложу все усилия, чтобы он не отделался штрафом, а получил реальный срок, вы слышите – реальный! А также вы как организатор. Вы меня поняли?

Да всё я поняла. Единственный шанс Юльки Лукониной только что растворился в тумане. У меня больше нет идей, как вытащить подругу из тюрьмы.

Глава двенадцатая

В кафе я не ограничилась бизнес-ланчем, а взяла к нему салат оливье и два эклера. Да, признаю: я заедаю неприятности. И, знаете, это еще не самый худший вариант на свете. Кто-то, получив плохое известие, тянется к сигарете, другой опрокидывает рюмашку, а я покупаю пирожное. Раньше в молодости брала торт, съедала его за два дня, сейчас уже здоровье не позволяет.

Как там говорят психологи? Первый шаг к решению проблемы – признать ее наличие. Я признаю. И продолжаю обжираться. Почему-то дальше первого шага дело не продвигается. Может быть, потому что насчёт второго шага психологи молчат? Если все станут психологически зрелые, без зависимостей и фобий, на ком они будут зарабатывать деньги?

Сегодня эклеры не лезли мне в горло. Аппетит пропал, когда я подумала, каково приходится Юльке в камере предварительного заключения. Еще буквально десять минут назад я была уверена, что скоро она выйдет на свободу. И вот надежда рухнула. Мой план по фальсификации алиби провалился, а в талант молодого адвоката Сидорова я не верила. Как там подсчитал Анатолий? Средний срок за убийство – десять с половиной лет, когда Луконина освободится, ей будет сорок пять. Жизнь кончена. А виновата в этом я.

Рядом со мной стояла морозильная камера с мороженым. Какой-то парнишка открыл дверцу и копался внутри. Он вынимал то эскимо, то стаканчик, то брикет, вдумчиво читал этикетку, потом медленно убирал мороженое на место и тянулся за следующей маркой. Он уже практически жил внутри морозилки, но выбор сделать не мог.

– Да что же вы делаете! – напустилась на него кассирша. – Сначала выбирайте, а потом доставайте. Закройте дверцу! Холод уходит!

Какое-то воспоминание всколыхнулось во мне при этих словах. Я даже повторила про себя: «Закройте дверцу. Холод уходит». Нет, не могу уловить, ускользает. Но что-то очень важное.

И тут я вдруг явственно увидела картину: труп Андрея на полу, а рядом холодильник с распахнутыми дверцами. Если Андрея убили, если кто-то нанёс ему черепно-мозговую травму, значит, сам он не мог, падая, открыть дверцы. Это намеренно сделал убийца. Зачем? Напрашивался единственный вывод: чтобы судмедэксперты не смогли правильно определить время смерти.

В квартире стояла дикая духота, потому что все окна были закрыты. Также была закрыта дверь на кухню. При полностью открытом холодильнике температура на кухне должна была чуть снизиться. Насколько? На один-два градуса? Или на больше? Как это отразилось на скорости окоченения трупа? Труп, кстати, лежал вплотную к морозильной камере. Получается, что какое-то время он оставался более свежим, что ли. Звучит, конечно, ужасно, как будто речь идёт о пучке петрушки, но так и есть.

Эксперт дал заключение, что время смерти наступило около восьми утра. Но на самом деле Андрея убили раньше. И если разница составляет хотя бы час, то все подозрения с Юльки должны быть сняты!

Воодушевлённая этим открытием, я вскочила на ноги и бросилась из кафе. Бежать! Быстрее! Надо об этом рассказать!

Не успев как следует разогнаться, я остановилась. Кому рассказать? Следователь Дубченко в курсе, я подчеркнула открытый холодильник в своих показаниях, но он его проигнорировал. Кто может мне помочь?

Оставался только адвокат. Звёзд с неба Марк Давидович, конечно, не хватает, но заниматься крючкотворством на юридическом факультете его должны были научить. Придираться к несостыковкам фактов, оспаривать результат экспертизы, привлекать сторонних экспертов… Мне кажется, на этом можно построить успешную линию защиты и отвести подозрения от Лукониной.

Я позвонила Сидорову и в подробностях всё рассказала. Как я и ожидала, он ухватился за новую информацию.