Возьми с полки пирожок

– Ты ее узнала? Оксана Кисуева снималась в рекламе свечей от геморроя. Пару лет назад ее часто крутили по телевизору. Оксана Кисуева надеялась, что ее и дальше будут приглашать в рекламу, но, увы, это был единственный раз.

Я мгновенно вспомнила ту рекламу. Сначала Оксана сидела в одиночестве на стуле и страдальчески морщилась, потом показали крупным планом свечи от геморроя, и Оксана сразу заулыбалась своей неподражаемой улыбкой. Тут же набежала куча мужиков и завалила ее букетами. Это был звёздный час в карьере Оксаны Кисуевой!

Мадам Геморрой – таким теперь будет ее прозвище. Интуиция подсказывала мне, что так просто она от моего мужа не отвяжется.

Глава двадцать четвёртая

В течение следующих двух дней я почти полностью отключилась от окружающей действительности и погрузилась в работу. Ох, с этим расследованием я совсем забросила книгу, а ведь в издательстве мне сказали прямо: я должна регулярно приносить новую рукопись, тогда и гонорары будут выше, и читатель быстрее начнёт узнавать и покупать мои книги.

Смартфон я поставила на беззвучный режим, чтобы не отвлекал своим треньканьем. Когда поздним вечером я наконец взяла мобильник, то едва не выронила его из рук: двадцать пропущенных звонков и бог знает сколько сообщений! И все от Руслана Супроткина! И это только за последние несколько часов. Что там у него случилось? Должно быть, что-то серьёзное.

Руслан не писал ничего конкретного, только настоятельно требовал встречи. Вот это поворот!

Неужели пелена спала с его глаз, и он наконец понял, какую чудовищную ошибку совершил? Потерял такое сокровище! И теперь кусает локти? Только поздно, дружочек! Сделанного не воротишь. Я другому отдана, и буду век ему верна. Да и сам майор, как известно, женат. Что за возмутительно неприличное предложение адюльтера?!

Раздался звонок в дверь. Кто это может быть в такое позднее время? Разве что… Я посмотрела на экран видеодомофона: точно, майор Супроткин собственной персоной.

– Открывай, Люська! Ты мне срочно нужна! Есть разговор! – возбуждённо твердил он, оглядываясь по сторонам.

– Ты знаешь, который час?

– Мне плевать! Это очень важно!

– Да что случилось?

– Говорю же, дело срочное и важное! Открывай!

Пришлось впустить Руслана в квартиру, пока он не перебудил всех соседей. Но я сразу решительно заявила:

– Я знаю, зачем ты пришёл. Будешь вымаливать у меня прощение и валяться в ногах. Это бесполезно! Мы не можем быть вместе! Прошлое нельзя вернуть, да и незачем, понимаешь? Останемся друзьями.

– Сегодня мою машину вскрыли и украли видеорегистратор.

У меня отвисла челюсть:

– И поэтому ты пришёл?

– Украли видеорегистратор и подбросили это.

Только сейчас я заметила, что майор держит в руках какой-то квадратный свёрток. Нечто розовое было завёрнуто в прозрачную плёнку.

– Что это?

– Деньги. Пачки пятитысячных купюр.

Я пригляделась: действительно, узнаваемая картинка.

– Ух, ты! Настоящие? А сколько здесь?

– Это ты мне скажи, – сурово смотрел на меня Руслан.

Мои глаза стали размером в пол-лица.

– При чём тут я?!

– Притом, что затем мне позвонили и сказали, я цитирую: «Наш вопрос улажен, не правда ли? Не надо больше присылать Люсю Лютикову и шантажировать уважаемого человека».

– Ничего не понимаю. А кто звонил-то?

– Номер не определен.

– Разве для тебя это проблема? – хмыкнула я. – Ты занимаешь не последнюю должность в следственном управлении, у тебя такие технические возможности! Проведи расследование.

– У нас регулярно проходят образцово-показательные облавы на взяточников. Если кто-то пронюхает про этот звонок и эти деньги, мои коллеги с радостью порвут меня на куски.

– Я по-прежнему ничего не понимаю, – честно сказала я.

– А вот я, кажется, понял, в чем состоит твой коварный план. Ты хочешь, чтобы меня не только с треском попёрли из органов, но и посадили за вымогательство. Такая у тебя цель?!

Глаза Руслана сверкали, выглядел он как помешанный. А, может, у него и правда от семейной жизни с непривычки поехала крыша?

– Признавайся, кого ты шантажировала, прикрываясь моим именем! – требовал майор.

– Ты несёшь какой-то бред. Уходи, я устала и хочу спать.

Но безумец не унимался:

– Это твоя месть мне? За то, что потратила на меня лучшие годы?

Руслан надавил на больную мозоль, и я тоже сорвалась на крик:

– Значит, ты признаешь, что я потратила на тебя лучшие годы? Семь лет ты меня мурыжил! Семь! А потом вдруг сообщил, что завтра женишься на другой! Когда я лежала в больнице, едва живая после нападения убийцы! Ты хотя бы понимаешь, какая это чудовищная, нечеловеческая подлость?! Нельзя так поступать с людьми, которые тебя любят! Вернее, любили.

Меня всю колотило. И в то же время я была рада, что выплеснула свой гнев на Руслана. Надо было сразу, еще в больнице всё ему высказать, но я была слишком слаба и ошеломлена.

Майор оторопел. На его лице я даже разглядела тень раскаяния.

– Ты права, это подлость. Мне стыдно, что я не сказал тебе раньше. Мне правда жаль, что так получилось. Прости меня, Люська!