Возьми удар на себя

— Если вы так неплохо осведомлены, — спокойно возразил Яковлев, — то должны знать, что в наше время, и уж тем более в Москве, подделать любой документ ничего не стоит. Тем более что убийство выглядит как весьма тщательно продуманное.

— Кстати, если это не одна из тайн следствия… Чем его отравили? — поинтересовался Хватан.

Володя поколебался, но все-таки ответил, внимательно наблюдая за реакцией адвоката:

— Одним из цианистых соединений, которое входит в состав вещества, используемого в фотографии.

Адвокат на секунду нахмурился и уточнил:

— Само это вещество или соединение?

— А что, это так важно?

— Думаю, да, — кивнул Хватан. — Но, вероятно, ваши специалисты знают это и без меня.

— Вы имеете в виду то, что цианид вначале нужно было выделить из химической среды других реактивов?

Валерий Кириллович пожал плечами:

— Честно говоря, я не в курсе, нужно его выделять или можно и так угробить человека. Но если нужно, значит, искать следует еще и профессионального химика…

Он снова нахмурился и, поднявшись, направился в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. В ожидании, когда адвокат приведет детей, Анна Константиновна не произнесла ни с лова, Яковлев тоже молчал. В сторону лестницы он поглядывал с видимым нетерпением, однако, когда все трое спустились наконец в холл, своего разочарования при виде Михаила и Кати оперативник скрыть не смог… Он прекрасно помнил лица всех более-менее молодых гостей банкета, и уж тем более лицо девушки, которая, как оповестил его накануне по телефону Вячеслав Иванович Грязнов, бесследно исчезла, дав оперативникам фальшивый домашний адрес и, скорее всего, имя тоже. Ни Катя, ни Михаил ни на одного из присутствующих при убийстве Кожевникова не походили.

Старший сын Пояркова оказался откровенно некрасивым светло-рыжим парнем с неизбежными для людей его «масти» веснушками, щедро рассыпанными по щекам и носу. Катя была, пожалуй, вполне симпатичной девочкой со стройной фигуркой и большими печальными глазами. Но к той же пропавшей Вике она явно никакого отношения не имела: девушку если что и портило — так это прирожденная бесцветность. Глаза бледно-голубого, почти серого цвета, льняные, коротко стриженные волосы, так же как и у матери, небрежно причесанные. В целом она напомнила Володе какую-то актрису, видимо, часто мелькавшую на голубом экране в сериалах, которые любила смотреть его мать, но фамилии которой он решительно не помнил.

Таким образом, беседа с детьми носила характер практически формальный, во всяком случае, для Яковлева.

Да, последние два месяца Катя с Мишей провели за рубежом. Где именно? В Лимасоле, если это товарищу оперуполномоченному о чем-нибудь говорит… Вообще говоря, о чем-то это «товарищу» действительно говорило, но о чем именно, вспомнить он, хоть убей, не мог… Возможно, там отдыхал кто-то из его знакомых и упоминал об этом?

Впрочем, какое это могло иметь значения для следствия? Задав еще несколько вопросов о планах Михаила по части учебы и планах Кати и, узнав, неизвестно для чего, что девушка, закончившая год назад спецшколу, собирается поступать в тот же столичный университет и даже на тот же факультет, где учится ее брат, то бишь оба отпрыска Пояркова намерены стать, в конечном итоге, юристами. Яковлев потихоньку свернул бесполезный разговор.

Анна Константиновна к концу их общения совершенно успокоилась, так, судя по всему, и не поняв, за каким лешим этот московский мент к ним вообще зарулил.

С Валерием Кирилловичем Хватаном Яковлев предпочел распрощаться у подъезда дома-башни, в которой жили Поярковы, хотя тот и предлагал подвезти его до горпрокуратуры.

— Спасибо, я лучше пройдусь, — отказался Володя, ощущавший какой-то внутренний дискомфорт после визита в семью осужденного чиновника.

— Да бросьте вы, — неожиданно проявил заботу о нем Хватан. — Еще простудитесь на таком морозе! Идти никак не меньше двадцати минут.

— Я закаленный, — усмехнулся Яковлев, — так что поезжайте по своим делам, дойду!

Он отметил про себя, что и адвокат почему-то после визита к Поярковым несколько скис. Он-то отчего? Или он не из-за визита, а из-за грядущей проверки его персоны, которая, как он наверняка понимает, неизбежна? Впрочем, черт с ним!

Дождавшись, когда зеленый «опель» Хватана, пофыркав, тронулся наконец с места и неохотно пополз в сторону выездной дороги, Владимир Владимирович набрал на своем мобильном московский номер Турецкого. Александр Борисович откликнулся сразу, но, судя по голосу, был явно не в настроении. Впрочем, Володе он почти обрадовался:

— А-а-а, хорошо, что позвонил! Что у тебя?

— У меня по-прежнему главный подозреваемый здешний адвокат, Хватан, — сообщил Яковлев. — Дети и супруга Пояркова, под наших фигурантов не подпадают. Снимки отсылать или привезти? Я их на этот раз просить не стал, атмосфера была не та. Девушку хочу выклянчить в ее спецшколе, там наверняка есть, а фото парня на факультете в Москве возьмем… Только я вам сразу, Сан Борисыч, могу сказать — пустой номер…