Возьмите нас в стаю (СИ)

— Затем, что Хонда придумает, что делать. У меня, честно говоря, отказывает воображение. Давай эту свою капсулу. Их запивать надо?

— Нет, растворяются слюной.

Алекс испытывал странное чувство, когда заталкивал капсулу в полуоткрытый рот Хонды. У нее были суховатые губы, чуть влажные у внутренней границы, и мелькнула мысль, что он уже очень давно не прикасался ни к кому так интимно. Секс и все прочее никогда не привлекали его, но знание чужого человеческого тела… может быть, если бы это было ему доступно…

Он подумал о том, что, может быть, Хонда и Леднев были любовниками. Шона ему ведь намекала. Или то была Эрика? И вот странно, может быть, Леднев так прикасался к ее губам последним, а теперь больше не прикоснется…

Ну и где-то совсем на задворках мелькнула мысль, что, потеряв сознание, Хонда кажется очень некрасивой и что японские корни проявляются сильнее: у становится нее какое-то плоское, старое лицо. А обычно куда живее и куда моложе…

Хонда задохнулась, открыла глаза и до боли сжала руку Алекса.

— Господи… — прошептала она. — Господи.

— Всего лишь я, — он постарался дежурно пошутить.

— Нет, — пробормотала Хонда. — Там была песня. Такая песня. Я была уверена, что умираю. Нельзя жить и слышать, это, нет…

Она открыла глаза, в этом освещении слишком бледные, и Алекс увидел, какие у нее воспаленные, покрасневшие белки, и как наворачиваются слезы.

— Мы умерли? — спросила она. — Я и Игорь? Мы правда умерли?

— Я не знаю, — честно сказал Алекс. — Но вас мы спасли. Вы…

— А Игоря, значит, нет, — она медленно, словно бы с усилием, разжала пальцы, отпуская его руку. — Ясно. Это я виновата. Он пытался меня отговорить. Но что теперь… — она посмотрела в сторону, мимо Алекса. — Где мы?

— Давайте я принесу вам пить, — предложил Алекс, которому и самому хотелось пить до того, что горло, кажется, трескалось. — И поесть. И все расскажу.

— Пить, — поправила Хонда. — Есть не надо, меня вывернет. Рассказывай.

…Алексу казалось, что рассказать про все, что произошло, быстро невозможно. Бывают дни длиннее года. Этот день — а может, прошло уже больше суток? — выдался именно из таких. Алекс не удивился бы, найди он у себя седые волосы и морщины. Хорошо, что тут нет зеркал.

Но, как ни странно, рассказ вышел довольно короткий.

Уже на середине Хонда потребовала помочь слезть ее с постамента. Поглядела на лилуну, осмотрела помещение. Потребовала уточнения, что они в самом деле в гигантской рыбе. На мгновение Алексу показалось, что вернулась старая Хонда, но его начальница ни разу не воскликнула «Ну и ну!» или «Вот это да», ни разу не усмехнулась и не хлопнула себя по бедрам, как бывало. Она молчала, впитывая информацию, словно черная дыра.

Леднева она даже не коснулась, только проговорила «Ясно», когда Риу вмешалась в разговор со словами, что синие лианы подключены к нему, чтобы стабилизировать и синхронизировать бессознательную деятельность организма. А Алекс ждал от нее какого-то жеста. Ну там что она по волосам ему проведет, пульс проверит…

Наконец, когда дело дошло до того, что правительство тлилилей утаивает от Проекта важную информацию — Риу знала это из правительственных переговоров, вся информация о последних событиях была помечена «не для распространения» — Хонда словно бы оживилась.

Убрав с лица подсохшие волосы, она сказала:

— То есть я так понимаю, что своего корабля нет, и нам нужно выбить у тлилилей живой корабль?

— Видимо, — ответил Алекс. — И я не знаю даже, как подступиться. В смысле, мы же не можем просто выбраться на берег какого-нибудь острова и начать требовать…

— Почему нет? — холодно проговорила Хонда. — В конце концов, они нам должны.

— За что?!

— За все, что случилось на этой жалкой планетке.

— Но это вы с Ледневым разбудили…

— Они этого не знают, — перебила Хонда. — А в некоторых обстоятельствах, Алекс, агрессия — лучшее оружие дипломата.

Она помолчала несколько минут, будто думая о чем-то. Потом спросила:

— Кора может довести нас отсюда до Главного острова?

— Что вы называете Главным? — уточнила Риу.

— Ты меня поняла, — покачала головой Хонда. — И вот что, Риу. Если хочешь сотрудничества и дальше, мне нужна равновесная услуга.

— Какая?

— Ты позаботишься о Ледневе. Хорошо позаботишься, пока мы не сможем его забрать. И упаси тебя все твои боги использовать его как заложника.

Риу выпрямилась с некоторым возмущением.

— Как ты можешь…

— Это все могут, — перебила ее Хонда. — У каждого есть то, ради чего он пойдет на все. У тебя это — твое дело. Если ты по-настоящему захочешь моей помощи, ты можешь попытаться крутить мною через инвалида.

— Я тебя вижу, — сказала Риу, положив свою лапку ей на руку. — Я тебя вижу, и я не буду с тобой играть.

«Ну да, — подумал Алекс. — С такой Хондой шутки плохи. Даже мне это видно. Без всякой телепатии».