Возьмите нас в стаю

Ей уже надоело держать автомат в руках и поводить им из стороны в сторону, словно в боевиках, и она теперь просто шла, держа его за приклад стволом вниз. Будто собиралась использовать, как бейсбольную биту. Тим подумал, не сделать ли ей замечание, но передумал. По крайней мере, не дергая все время автоматом из стороны в сторону, Рената производила меньше шума.

— Дверь, — кивнул Тим. — Или окно первого этажа.

— Они запираются при отключении электричества, — сказал Белое Перо. — Намертво.

— Бергман знает коды. Знаешь?

Тот только кивнул.

Окно встретилось скорее, чем можно было ожидать, будто посольству надоело водить их за нос — теперь, когда они нашли инструменты. Под окном намело большой пушистый сугроб, Джек вылез в него первый. Пес снова провалился по самые уши, словно тогда, на дальнем горном полустанке. Тим вспомнил, как счастливо смеялась Таня, и подумал: вот надо же, а они собирались завтра идти в парк развлечений. Как дети.

Это все казалось страшно далеким, словно бы вечность назад.

В саду было по-прежнему тихо и безветренно и очень, очень холодно. Снег уже лежал не везде: он успел частично стаять, и кое-где открывались проплешины черной, подмороженной земли. Ярко светили крупные звезды и еще что-то, бросая на снег намеки на тени, намеки на отсветы. Тим обернулся на миг, чтобы оценить обстановку — и охнул.

Они стояли у одного из фасадных окон посольства, и казалось, что за этими окнами внутренности здания движутся. Тусклый зеленоватый свет аварийных светильников перемещался туда-сюда, словно за мутными окнами скользили привидения. Тиму показалось, что один раз в окне мелькнуло и тут же исчезло чье-то неподвижно белое лицо.

Действительно, похоже, пространство смешалось только в замкнутом объеме здания. Сад казался невредим.

— Выбрались из лабиринта, — пробормотал Белое Перо. — С Джеком вместо клубка. Только где Минотавр?

Хлопнул выстрел. Белое Перо с воплем повалился в снег, забрызгав его темным. Еще что-то темное клубком выкатилось из-за ближайшего заснеженного куста и, развернувшись в полете, прыгнуло на Тима.

Тим смотрел в этот момент на Белое Перо, поэтому не успевал развернуться. Это нечто, наверное, свалило бы его, но стремительная белая туша метнулась наперерез. Джек! Джек и черное сцепились и, рыча, покатились по снегу. Черное было в полтора раза больше.

«Найджел», — понял Тим.

Еще один выстрел — на сей раз не попали. Тим бросился вперед, раздвигая неподатливые от холода ветви кустарника. Боевой разряд ожег ему плечо, другой, вроде бы, задел ногу. Но Тим все-таки проломился сквозь ветки, увидел Айрин — в белом врачебном халате поверх темно-зеленого термо-комбинезона она совершенно терялась на снегу. Даже щеки она вымазала чем-то белым, может быть, пудрой, может быть, мелом, а волосы прикрыла белой шапочкой.

Надо же. Сумасшествие сумасшествием, а настолько-то соображает. И умудрилась добраться по этому хаосу до лазарета: там есть и термокомбинезоны, и белые халаты.

Они замерли друг напротив друга. Теперь между ними не было кустов, и оба держали друг друга на мушке.

— Зачем тебе это? — выдохнул Тим.

Слова были как пар в воздухе — бесполезные.

— Затем, что каждый только за себя, — сказала она. — Все остальное — ложь.

И нажала на курок.

И Тим нажал одновременно с ней.

Глава 16

Тим позорно промазал: он целил в центр массы, а попал хорошо если в руку — Айрин вскрикнула, выпустив автомат, и тот повис на ремне у нее на шее. Тим прыгнул вперед.

Он сам не знал, почему именно прыгнул, почему не выстрелил. Казалось бы, надо было стрелять: у него еще оставались патроны. Но что-то перемкнуло в голове: совсем рядом по снегу катались, сцепившись в клубок, Найджел и Джек, а Айрин улыбалась как бешеная, и он должны был как-то врезать по этой улыбке, своими руками стереть ее с лица этой чокнутой…

Айрин ужом выскользнула из захвата и ударила Тима локтем в бок. Его согнуло пополам, как от слабого электрического тока: не понимаешь, отчего, а тело трясет и трясет. Но он все-таки умудрился извернуться и поймать ее опять. Они упали в снег, только это была совсем не дружеская возня. Только рыка и клочьев разлетающейся шерсти не хватало.

И шея Айрин как-то сама собой оказалась в захвате, и Тим как-то сам собой двинул руками определенным образом, и даже хруста позвонков не услышал, только Айрин обмякла у него в руках неживым весом.

«Свернул шею, как курице», — понял Тим.

Он часто сворачивал шею курицам в детстве, они потом еще так бегали, бывало, с заваленной на бок головой. Его тошнило, а сестре было ничего…

Сейчас, правда, нечего было думать об Айрин.

— Джек! — крикнул он, поднимаясь на колени и снова падая в снег. Черт побери!

Прижал ладонь к боку — на руке осталось красное. Самое смешное, что он до сих пор ничего не чувствовал.

— Джек!

Джек и Найджел валялись в снегу поодаль, двумя горами меха — светлой и темной. Сейчас было особенно видно, насколько Джек меньше. Какое там в полтора, почти в два раза! И все-таки Джек дышал — измаранный кровью бок мерно вздымался, и Тим почувствовал прикосновение разума партнера: слабое, неуверенное.