Возможно, это любовь

— Потому что ноги моей больше не будет в поместье, — заявила Эдита, по-прежнему сотрясаясь от рыданий. — Я лучше умру!

— Значит, твой отец собирается жениться на мисс Рентон. Ему повезло!

— Вин! — с негодованием воскликнула Эдита. — Как ты можешь так говорить? Это же ужасно!

Вин внимательно посмотрел на нее: на ее худощавое, подтянутое тело и заплаканное лицо, и в его душе шевельнулось какое-то новое чувство. Эдита была такой беззащитной, нуждающейся в заботе и любви, несмотря на все свое высокомерие. Перемена в ней была разительна, однако перемена в нем самом была еще удивительнее.

— Ужасно, — повторил Вин, словно соглашаясь с ней. — Да, по-видимому, тебе сейчас кажется именно так.

— Так будет всегда. Я никогда не прощу отца!

— Но в его защиту тоже можно кое-что сказать. Твой отец одинокий человек…

— У него была я! — перебила Эдита.

— Не будь дурой. — Вин говорил с ней, как с младшей сестрой. — Ты отлично понимаешь, что люди разных поколений не могут общаться на равных.

Эдита промолчала, но что-то в ее взгляде сказало Вину, что она внимательно слушает.

— Он мудрый человек. Он понимает, что не имеет права постоянно рассчитывать на твое пребывание рядом. Рано или поздно ты выйдешь замуж…

— Никогда!

— Чушь! Ладно, теперь не будем об этом. По крайней мере, ты признаешь за собой право выйти замуж и никому не позволишь тебе помешать?

— Конечно же! — воскликнула Эдита, не понимая, что попала в ловушку Вина.

— Конечно! — повторил он. — Так какое же право ты имеешь мешать своему отцу быть счастливым? Он тоже человек. Ты не можешь требовать прав, в которых отказываешь другим.

Эдита промолчала, и Вин медленно продолжил:

— Мы с тобой во многом похожи, Эдита. Странно, что раньше я этого не понимал. Думаю, ты тоже?

— Разумеется, — язвительно ответила она, обрадовавшись возможности поспорить с ним.

— Однако это правда. Мы оба эгоистичны и самовлюбленны.

— Ты говоришь о себе, Вин Рейвнскар, — по-детски возразила Эдита. — Если это правда, то у тебя еще хватает мужества читать мне лекции!

Вин радостно ухмыльнулся. Разговор с этой девушкой напоминал выездку молодой, норовистой кобылы. Требовалось все мастерство и внимание, чтобы не свалиться с нее. К тому же это была рискованная игра. Вин ощутил в теле приятный холодок, но продолжал говорить тем же равнодушным тоном:

— Я понимаю тебя, потому что знаю мотивы, которые заставляют меня действовать так, а не иначе. И я также знаю, что таким людям, как мы, нелегко.

Эдита молчала, и на мгновение Вин задумался, удалось ли ему хоть чего-то достичь. Она сидела, низко склонив голову и вороша рукой сосновые иглы. Наконец она подняла голову и спросила:

— А какие мы люди, Вин?

Он затаил дыхание и уставился на горизонт, словно и не замечая сидящую на земле девушку.

— Какие? — переспросил он. — Неприспособленные к жизни. Да, я знаю, что ты всегда считала, что находишься на своем месте и делаешь работу, которая является целью твоей жизни. Но в глубине души ты всегда понимала, что это не твое, и тогда ты боялась.

— Да, — печально призналась Эдита, — я это знала и боялась. Поэтому я так цеплялась за все, а что еще мне оставалось делать?

— Возможно, ничего до сегодняшнего момента.

— А сейчас тем более ничего нельзя сделать.

— Неправда. — Вин протянул руку и беспеременно поднял девушку. Она пошатнулась от неожиданности, но он подхватил ее. — Мы немедленно поженимся, Эдита.

— Но…

— Молчи и слушай! Мы поженимся и уедем отсюда. У меня есть деньги от продажи своей доли фермы, у тебя тоже есть немного. Мы найдем свое место, которое будет принадлежать исключительно нам.

Эдита порывисто обняла его за шею.

— У нас получится, Вин? — прошептала она. — Получится?

— Обязательно. Но не воображай, что это будет рай в шалаше или что мы тут же превратимся в ангелов, потому что сильно друг друга любим.

— Правда? Несмотря на Селию?

— И несмотря на всю эту чушь насчет свадьбы с Грегом и попытки завладеть Мэллардс! Ты знаешь, что мы любим друг друга.

Эдита напряглась:

— Вин, я хочу тебе кое-что сказать…

Он молча слушал о том, что она сделала, чтобы заполучить Мэллардс, и, хотя не разжимал объятий, его лицо помрачнело. Когда она закончила, Вин глубоко вздохнул.

— Странно, — задумчиво протянул он. — Я никогда раньше не сознавал, насколько ужасные поступки совершал. Кажется, я впервые увидел себя со стороны. Ладно, Эдита, что было, то прошло! Мы оба начнем сначала, если ты пожелаешь.

Она с облегчением всхлипнула, и лицо Вина стало жестким.

— Слушай, девочка моя! Если ты попробуешь повторить то, что сделала, я тебе здорово отшлепаю. Поняла?

— Хорошо, Вин, — слабо ответила Эдита.

Он ощутил прилив торжества и крепко обнял девушку, которая всегда презирала его и чье место он чуть не уступил другой.

— Тогда все решено, — сказал он и заглянул ей в глаза.