Возможно, куриные. Возможно, яйца. Пересказки

Алиса выросла и устроилась на работу. Ввести новенькую в курс дела поручили опытной сотруднице по прозвищу Черная Королева.

– Бежим! – воскликнула Королева, и когда они пробежали длинный коридор и завернули за угол, спросила, – ну как?

– Нормально, – сказала Алиса, слегка запыхавшись.

– Надо бежать изо всех сил, чтобы показатели были прежними. А чтобы их улучшить, надо бежать… Ну, это еще ни у кого не получалось.

Они пошли по другому коридору.

– Вот здесь святая святых. Статистика. Тут делают отчеты, – торжественно сказала Черная Королева.

В маленькой комнате за компьютерами люди что-то печатали. Королева и Алиса вошли. На экранах были таблицы, диаграммы, графики, презентации, и всё это мелькало со страшной быстротой.

– Это так важно? – спросила Алиса.

– Важно… Неважно… Будешь работать – попадешь в отчет. И может быть, тебе дадут премию в следующем квартале, – сказала Королева.

– А в этом дадут? Я буду очень хорошо работать, – сказала Алиса.

– Нет. Премия не в этом квартале, а в следующем. Когда он придёт, он станет этим. Понятно?

– Не очень. Мне почему-то кажется, что здесь все немножко не в своем уме, – сказала Алиса.

– Конечно. Это потому, что своего ума для работы не хватает. Вот здесь пьют чай, – Королева открыла следующую дверь.

Там было полно народу, кипели чайники и пищали микроволновки.

– Некоторые тут просто убивают время, – громким шепотом сказала Королева. – А теперь мне нужно на совещание. Пойдешь со мной.

Мимо вприпрыжку пробежал сотрудник. Глядя на часы, он вскрикивал:

– Ах, как я опаздываю!

– А вы не опаздываете? – спросила Алиса.

– Я задерживаюсь, – величественно сказала Королева.

Они вошли в зал, где совещание было в самом разгаре. Докладчик показывал указкой на график. Кто-то спал, кто-то смотрел на экран, а кто-то в телефон. Через четверть часа Алиса смертельно заскучала. Она спросила у соседа:

– Простите, вы не подскажете о чем все это? И зачем?

Молодой человек вздрогнул, посмотрел на Алису, потом на график и сказал:

– Э-э-э… О-о-о… Как его там… В общем… Ну да.

Алиса сказала:

– Странно. Я думала, что буду работать, чтобы приносить пользу.

Внезапно докладчик замолчал и посмотрел на Алису. И все тоже замолчали и посмотрели на Алису.

«Лучше бы мне промолчать», – подумала она.

«И правда, лучше бы тебе промолчать», – подумали все.

Что ж, Алиса поработала немного и привыкла. Но квартальную премию так и не получила.

Домовой разбушевался (новогоднее)

Бревенчатый домик вздрогнул.

– Плюх! – упала снежная шапка с крыши.

– Бам! – распахнулись двери.

– Уя-ууу! – вылетел здоровенный рыжий кот с ошалелыми глазами.

Дед и бабка сбежали с крыльца, держа в руках полушубки.

– Бум-бум-бум-бум! – вылетели вслед четыре валенка.

– И чтоб духу вашего тут не было! – донеслось из дома.

Дверь захлопнулась.

– Ох-ох-ох, совсем Елистратушка задурил, – вздохнул дед, надевая валенки.

Бабка сманивала кота с дерева. Он задом осторожно спустился и плюхнулся на руки. Бабка покачнулась.

– Пошли, дед, не впервой. У Кузьминичны посидим, как всегда. Покричит наш домовой и остынет.

Кузьминична в их маленькой деревне слыла бабой ученой, и по совместительству, ведьмой. О некоем противоречии этих занятий никто не задумывался. Кузьминична делала закваску для хлеба, варила травы, кому-то хворь заговаривала, а иных сразу посылала в город лечиться. На огороде растила диковинные цветы, а овощей у нее было каждый год столько, что хоть всю деревню корми. С живностью ладила хорошо. Бывало, людей с домовыми мирила. А Семену, которого нынче домовой выгнал вместе с женою Лизаветой и котом, приходилась дальней родней.

Открыла дверь и руками всплеснула:

– Опять?

– Опять.

– А на этот раз что?

– Блюдце Елистрату поставили, а Мурзинька похлебал, – ответила бабка Лизавета, прижимая к себе кота.

Кот поднял грустные глаза и вздохнул. Кузьминична ему ни на грош не верила.

– Ладно, заходите, гости дорогие. Переночуете, а завтра сходим и поговорим. А ты, Мурзя, гляди у меня. Испортишь чего – шапку сделаю!

Мурзик поглядел умильно на Кузьминичну. Он ей тоже ни на грош не верил, всякий раз грозилась, и что? Шкурка на месте, кот здоровехонек.

Переночевали. Рано утром Кузьминична принялась эксперимент ставить, новое лекарство делать. Уставила стол баночками, скляночками, горелку зажгла, таймер завела. Сидела, в тетрадочку писала.

Лизавета завтрак готовила, Семен пошел дрова рубить, а Кузьминична все смотрела, что-то капала, добавляла, убавляла, писала.

– Кхм-кхм. Кхм, говорю – намекала Лизавета.

– А? – спросила Кузьминична, подняв голову.

– У меня готово все.

– Угу. Еще чуть-чуть, и пойдем.

Лизавета вздыхала выразительно, смотрела на часы и поджимала губы. Кузьминична горелку потушила, со стола убрала и уткнулась в тетрадку. Семен подошел, сели завтракать. Мурзик перестал мышей гонять, прыгнул к хозяйке на колени и встал, оглядывая стол: есть чем поживиться? Фыркнул на кашу и пироги с черемухой, удалился к миске с молоком.

Потом втроем пошли к домовому – уговаривать, разговоры разговаривать. А тот ни в какую. Пироги принесенные есть не стал, сметана не понравилась.