Возможно ли общечеловеческое общество? (СИ)

В ходе изучения истории мы проследили постепенное развитие идеи собственности от первых неограниченных претензий сильного человека на право владеть всем до осознания того, что братство людей есть нечто превосходящее преследование личных интересов. Поначалу в общества были крупные, чем племенные, людей загонял страх перед монархом или божеством. И только в последние три , самое большее четыре тыс. лет появились чёткие свидетельства того, что идея добровольного самоотречения ради более высокой цели стала приемлемой для людей или что подобные взгляды кто - то провозглашал.

Затем мы видим, как на поверхности общественной жизни стали распространяться представления о том, что в самоотречении заключается счастье большее, чем в любом личном триумфе или достижении, что жизнь человека является чем - то другим, более значительным или более важным, чем просто сумма отдельных человеческих жизней. Мы видим, что в учениях Будды, Лао - цзы и ярче всего в учении Иисуса из Назарета эта идея превратилась в маяк и ослепительно засверкала, разгоняя мрак.

Несмотря на все отклонения и искажения, христианство никогда полностью не отказывалось от преданности общему благу во имя Господа, которое заставляет личную помпезность монархов и правителей выглядеть подобно наглости разодетого слуги, а великолепие богатства и связанные с ним удовольствия - как добыча грабителей. Ни один человек, живущий в обществе, затронутой такой религией, как христианство или ислам, уже не может быть полностью рабом. В этих религиях есть некое неистребимое свойство, понуждающее судить своих хозяев и осознавать свою ответственность перед миром.

По мере того как люди ощупью продвигались от жестокой эгоистической жадности и инстинктивной эгоистичности родовой общины раннего палеолита к этому новому состоянию умов, они стремились выразить эту перемену в мыслях и целях весьма по - разному. Они вошли в противоречие и конфликт с прежними идеями, проявили естественную тенденцию к открытому противостоянию этим идеям и часто бросались из одной крайности в другую.

Перед лицом мира, где власть, классы и строй существовали, казалось, только для того, чтобы предоставлять возможность для удовлетворения эгоизма и стремления к господству, первой нетерпеливой бунтарской реакцией было провозглашение всеобщего равенства и практически анархии. Перед лицом мира, где собственность казалась лишь защитой для эгоизма и методом порабощения, вполне естественным стало отрицание всякой собственности.

Наша история демонстрирует возрастающее стремление протестовать против правителей и против собственности. Мы видели это в средние века, когда сжигались дворцы и проводились эксперименты с теократией и коммунизмом.

Особенно очевидно двойственная природа протеста проявилась во французских революциях. Во Франции бок о бок действовали два типа людей как естественные составляющие революционного движения, побуждаемые одними и теми же идеалами: первые, имея ввиду налоги, которые заставлял платить правитель, заявляли, что собственность должна быть неприкосновенной, вторые, имея ввиду невыгодные сделки с работодателем, заявляли, что собственность надо упразднить. Но на самом деле в каждом из этих случаев они выступали против того, что и правитель, и работодатель вместо того, что стать слугами общества, всё ещё оставались, как и большинство людей, корыстными, склонными к угнетению индивидами.

Во все века существовало становившееся всё более популярным убеждение: можно так изменить законы и полномочия, что будет обеспечена твёрдая власть и порядок , и в тоже время эгоизм любого правителя и любого правящего класса будет в значительной степени ограничен, будет дано такое определение собственности, которое обеспечит свободу без угнетающей власти.

Первая половина 19 века была свидетелем целого ряда экспериментов по созданию пробных человеческих обществ нового типа.

В 1824 г. палата общин признала за рабочими право создавать объединения для осуществления "коллективных соглашений" с хозяевами. Профсоюзы постепенно окрепли и превратились в настоящее четвёртое сословие страны, разветвлённую систему органов, представляющих интересы огромного числа промышленных рабочих.

Карл Маркс ...одним из первых понял, что старые общественные классы, существовавшие ещё со времён начала цивилизации находятся в процессе распада и перегруппировки. Он предположил, что: трудящиеся уже начали вырабатывать классовое сознание и становиться коллективным антогонистом тех классов, которые накапливали собственность. Ему представлялось, что профсоюзное движение как раз и является примером развития классового сознания рабочих.