Возможно, на этот раз

– Был, есть. – Она невнятно помахала рукой в воздухе, как будто от времени глаголов ровным счетом ничего не зависело.

– Твой папа из Италии? – спросил Эндрю меня.

– Его родители. Он сам вырос здесь, – ответила мама вместо меня.

Возможно, почувствовав легкую угрозу в ее голосе, Эндрю решил воздержаться от последующих расспросов и вместо этого снова вернулся к списку:

– Окей, мисс Эванс, еще один вопрос. Назовите какую-нибудь вредную привычку Софи.

Мне стало интересно, что она сможет ответить на это. Пять лет назад я оставляла грязную одежду на полу, а всякие художественные принадлежности – на столе в полном беспорядке. На этом мои вредные привычки заканчивались. Взявшись за ручку, я чуть не записала на своем листке: «Мама вечно думает только о себе», – но заставила себя остановиться и вместо этого вывела: «Частенько опаздывает».

– Может, на этот вопрос ответишь ты? – обратилась мама к Эндрю.

Я скрестила руки на груди и воззрилась на Эндрю с вызовом, молчаливо пытаясь донести до него сообщение: Лучше тебе этого не делать. Но, как я уже поняла, вредной привычкой Эндрю было полное неумение прислушиваться к чужим советам, а поэтому он, разумеется, ответил.

– Вредная привычка? – Он пожевал губу и прищурился. – Всех критиковать. Или упрямство. Или замкнутость.

– Предполагалось, что ты выберешь один вариант ответа, – съязвила я.

– Я не удержался.

– Куда уж тебе. – Я выхватила бумажку из его рук. – Мне кажется, пора заканчивать. Все равно мы не сможем выиграть, потому что я участвовала в создании игры. – Ни в чем я не участвовала, конечно, но вся эта ситуация мне уже порядком поднадоела.

– Какая жалость, – сказала мама. – Мы бы определенно выиграли. – Она взяла мой листок и просмотрела, что я там написала. – Да, точно бы выиграли. Ты хорошо меня знаешь. – Она передала листок Эндрю, как будто детали ее жизни не были ему абсолютно безразличны. – Но ты ничего не ответила на вопрос про «самый неловкий момент», Соф.

– Я ничего такого не вспомнила.

Иногда я сомневалась, что мою маму вообще что-то могло смутить. Я знала, что она чувствовала себя униженной, когда мой отец бросил ее, чтобы открыть магазин для серферов в Южной Калифорнии и тем самым воплотить в реальность мечту всей своей жизни – с которой ни она, ни их дети, судя по всему, не имели ничего общего. Они с мамой всегда говорили, что поженились слишком рано. Они тогда едва знали друг друга.

Унижение и неловкость все-таки были разные вещи. В любом случае, вряд ли такое стоило писать на кусочке ярко-желтой бумаги в надежде выиграть поход на барбекю.

Глава 10

– Софи! – раздался радостный возглас.

Я развернулась. Миниатюрная фигурка, копна кучерявых волос – к нашему столу направлялась Джанет Эллер. Мы с ней жили на соседних улицах с незапамятных времен.

– Джанет! – откликнулась я, заставив себя воспрянуть духом. – Привет. Как твои дела? Остался месяц до праздника, готовишься?

– Через месяц у Джанет свадьба, – пояснила мама для Эндрю.

– Мои поздравления, – сказал он.

– Спасибо, – поблагодарила Джанет, поправляя кудри. – И нет, я совсем еще не готова. Чувствую себя курицей, которой отрубили голову. Бегаю из стороны в сторону без цели и смысла.

– Все образуется, – попыталась я успокоить ее.

– Я надеялась, что ты согласишься собрать мне букет.

– Разве не Кэролайн занимается цветами?

– Все верно, но я бы хотела, чтобы это сделала именно ты.

– Я? Почему я? – Я не занималась дизайном букетов. В смысле, занималась, конечно, но только в цветочном магазине и потому, что это была моя работа.

– Я видела в магазине несколько букетов, которые ты оформляла, – объяснила Джанет, расширив глаза. – Они такие классные. Ты не могла бы нарисовать для меня несколько вариантов, чтобы я из них выбрала?

Я неловко поерзала.

– Ох. Я правда думаю, что опытная флористка лучше тебе поможет. В конце концов, свадьба – такое важное событие.

– Софи, – произнесла мама, – попросили именно тебя. Будь увереннее в себе, детка.

Джанет положила руку мне на плечо.

– Слушай свою маму.

Моя мама только что в письменной форме доказала, что не знает обо мне ровным счетом ничего, поэтому я была совсем не уверена, что к ней стоит прислушиваться. Плюс ко всему, у меня почти не было свободного времени; мне нужно было работать над собственными дизайнами, а вложившись в оформление букета, я рисковала зря потратить творческую энергию. Но лицо Джанет буквально светилось надеждой, поэтому я спросила:

– У тебя есть какие-нибудь конкретные идеи?

– Нет. Поэтому я и прошу тебя. Будет здорово, если ты оформишь букет так, как сама считаешь нужным.

– Какое у тебя платье?

– Довольно традиционное. Приталенный лиф с пышной юбкой.

– Белое?

– Конечно. Ты что, хочешь, чтобы я погибла от руки собственной матери, даже не дойдя до алтаря?

Я улыбнулась.

– Хорошо, я нарисую для тебя несколько вариантов.

Она тотчас взяла стул и села рядом со мной.

– Я имела в виду… попозже, – пояснила я.

– А может, набросаешь что-нибудь простенькое сейчас? – Она открыла сумочку и извлекла из нее записную книжку и карандаш.

– Сейчас?