Возможно, однажды (СИ)

Клаус смеялся на все комментарии дочери и представлял себе все рассказы, рисуя себя где-нибудь в углу. Совершенно посторонние люди прошли с ней, через то, что должен был пройти он, как родитель. Они приближались к площади, а Клаус все просил и просил рассказать больше историй, потому что знал, что больше этого между ними никогда не будет. Они купили по пути несколько сладостей, и вот уже были на месте.

— Слушай, я знаю, это не лучший вечер, но… он как раз кстати. В середине твоего превращения, близняшки Зальцман поглотят из тебя магию.

— Ты в этом уверен? — она остановилась и сомнением взглянула на него.

— Да! — он лгал убедительно тысячу лет, сможет и сейчас. — Потом я избавлюсь от магии. А сегодня, — он положил ей руки на плечи, — важна лишь ты.

Взгляд дочери устремился в сторону, и она направилась в ту сторону со словами:

— Сейчас вернусь.

Клаус посмотрел ей вслед и заметил, что она идет в сторону Элайджи, который сидит в одиночестве на одной из скамеек. Брат, не знал его настоящего плана, никто не знал кроме Кэролайн и Аларика.

Клаус стоял и наблюдал, как Хоуп мирно разговаривает с дядей. Это подарило ему радость, если она простила его, значит, позволит заботиться о ней, когда Клауса не станет. Элайджа был тем, благодаря кому Хоуп смогла все-таки родиться. Они беседовали и улыбались друг другу, пока какой-то паренек, которого они оба по какой-то причине знали, не подошел и не пригласил его дочь на танец. Хоуп с улыбкой согласилась и взглянула на отца, который просто улыбнулся и кивнул ей.

И вот он стал частью одного хорошего семейного воспоминания. Он привел дочь на праздник и наблюдает, как она смеется и танцует с совершенно неуклюжим другом.

Он заметил приближающуюся Кэролайн, которая последила за его взглядом, и усмехнулась. Блондинка остановилась рядом с ним и заинтересованно смотрела на него.

— Не переживай, глупить я не буду. — Кэролайн улыбнулась и тоже устремила свой взгляд на танцующих подростков.

Он почувствовал облегчение от того, что она рядом, и он знал, что это его последний нормальный разговор с ней, поэтому повернулся и приблизился вплотную.

— Спасибо. — ее голубые глаза встретились с ним взглядом. — Спасибо, что позволяешь дочерям участвовать в этом бардаке, что доверяешь мне.

Кэролайн нахмурилась, а после отвела взгляд в сторону, словно смотрела куда-то в прошлое.

— Много лет назад, когда девочки были маленькими, я оказалась в беде. Я испугалась, просто посадила девочек в машину и поехала. И приехала в Новый Орлеан, чтобы найти тебя. — она посмотрела на него с полными глазами доверия. — Тебя там не было, но…- она нуждалась в нем, а он был взаперти, в подвале у Марселя. — Главное то, что мне кажется, что часть меня, всегда, понимала, что ты не злодей моей истории.

Все то время, что они знакомы, все те смешанные чувства, которые они испытывали друг к другу, сейчас стали определенно понятны. Он понял сейчас, прочитал по ее глазам, что он, наконец, получил то, чего хотел от нее. Он стал ее любовью. «Он твоя первая любовь. Я намереваюсь стать последней». Только не стал последней. А вот она стала. Он знал, что, если сейчас посмотрит на нее, то непременно поцелует и разобьет ей сердце. Он помнил все их поцелуи. Первый в порыве страсти, когда она не знала, что это был он. Второй неуверенный, потому что она проверяла свою смелость. Потом в Лондоне, когда они осознали, что их всегда будет тянуть друг к другу. И последний в Новом Орлеане, когда он на секунду поверил, что она нашла способ спасти его семью. Она боролась за него. Поэтому ему не стоит сейчас целовать ее. Это будет эгоистично. Но ведь он тысячелетнее чудовище, которое наконец-то умрет ради благородной цели, может быть, ему можно побыть эгоистом в последний раз?

В потоке своих размышлений, он и не заметил, что их губы почти соприкасаются, и в этот момент раздался бой часов, который вернул их в реальность, и Кэролайн сразу же отстранилась.

— Я… — он не мог смотреть на нее, поэтому отвел свой взгляд в сторону. — Я думаю, нам стоит вернуться в школу. Пора.

— Мы скоро подойдем. — Клаус снова посмотрел на танцующую дочь. Ему нужно это последнее мгновение счастья. — Пусть проведет эти пять минут в танце.

— Не понимаю. Разве ты не хочешь рассказать ей миллион вещей, может, про жизнь, о мальчиках, как платить налоги, или еще что?! — они оба засмеялись.

Клаус на секунду вообразил жизнь, которая у них с Хоуп могла бы быть, и отрицательно покачал головой, этим он делает лишь больнее себе. А в жизни и так было много боли.

— Сама разберется. А сейчас я хочу лишь стоять здесь и смотреть, как моя дочь танцует с деревенщиной.

Они вместе посмотрели на Хоуп, и Клаус прислушался, она с улыбкой на лице рассказывает парнишке, как пыталась списать математику.

Кэролайн смотрела на Клауса и не верила в происходящее, поэтому решила уйти. Никаких больше разговоров, прощаний слез и никакого разбитого сердца. Она шла прочь, и все-таки не сдержала собственного обещания и взглянула издали, как Клаус продолжает стоять и наблюдать за дочерью.