Возможно

Вошла мама Лиля.

– В ванне нежится. И плачет. Это хороший знак, ей немного полегчает. Так, завтракать, детей кормить. У тебя когда самолёт? – Спокойный голос женщины вернул мужиков к насущным делам.

Вечером пришёл брат. Они давно не виделись, он только вернулся в Москву с полевых сборов. Как он ей помог… Первое время Настя не выходила вообще, с детьми гуляла Светка, младшая сестра. Ей казалось, что все знают о её позоре, будут рассматривать её. Да и синяк на лице не добавлял уверенности в себе. Но постепенно Ванька, старший брат, защитник и рыцарь её детства, гордость и преклонение её юности, стал вытаскивать свою сестру на свет божий, сначала обманным путём, а потом уже и прямым текстом. В кино, в кафе, на выставку, в театр, да в Москве есть куда пойти. А когда Настя согласилась посмотреть, как они, мужики, от которых она шарахалась, как от огня, будут защищать спортивную честь академии, у всех немного отлегло. Егор звонил каждый день, очень скучал, просто безумно. Он даже не жил в квартире, ночуя в общежитии части. Всё у него наладилось, пошла служба, поехала. А его тянуло в Москву, к Насте. Ни о чём другом и не думал. Вернее, передумал столько всего, не мог простить себя, не находил оправдания. И очень надеялся на таблицу Менделеева, на химию, на любовь.

Почему он не может увидеть хотя бы детей? И прилетел. Конец ноября, мерзопакостная погода, на душе раздор и неразбериха. Он никому не звонил, никого не предупреждал, просто приехал. И когда мама Лиля открыла ему дверь, растерянность и удивление, а потом и досада на её лице больно царапнули по сердцу. Из кухни доносился мужской смешок и подхихикивание Насти. Егоров отодвинул тёщю и прошёл. За столом сидели дети, Настя и какой-то светловолосый офицер, китель висел на стуле сзади. Они пили чай, прям идиллия. И его жена улыбалась этому мужчине, глазки сияли. Оклемалась, значит. Вика завизжала, бросилась к отцу. Лёшка заёрзал в детском стульчике. Егор подхватил дочку, расцеловал в щёчки, а она чмокала его в лоб. Наклонился и зацепил сына. И так и стоял, с двумя детьми на двух руках.

– Ну, здравствуйте, честной народ. Не ждали? А я вот, к детям. Можно?

– Ты что, Егор! Что значит можно? Иди раздевайся, я кормить тебя буду. – Мама Лиля от неловкости положения не знала, что говорить и что делать      .

– Нет, спасибо. Я бы погулять хотел с детьми, а потом назад. Это возможно?

Стул с визгом отодвинулся от стола, и Настя вышла. Повисла пауза, даже дети молчали.

– Давайте познакомимся, – произнёс гость. – Хотя я вас знаю, подполковник Егоров. За вашими новшествами следят, обсуждают. Я, хоть и врач, но близок к народу, так сказать. Разрешите представиться, майор медицинской службы Денис Давыдов. Да, вот такое совпадение с исторической личностью.

– Очень приятно.

– Взаимно. Может чайку, всё-таки?

Хозяин. А он, Егоров, кто?

Настя вынесла детские вещи, забрала сына и быстро надела на него комбинезон. Посадила его опять на руку отцу. Потом Вика отправилась по тому же маршруту. Всё это она делала молча, не глядя в глаза мужу. На лице маска, дыхание сбито, губа закушена. Это что? Он выброшен из её жизни? Лучше бы орала, кусалась, обзывала его, только бы не молчала. У Егорова в душе завязывался тугой узел…

– Настя, может ты тоже пойдёшь с ними? – с надеждой произнесла мама Лиля.

Её дочь всё так же ни на кого не глядя и не говоря ни слова, развернулась и ушла в комнату.

– Ну что, мои дорогие, пойдёмте. Я так соскучился, просто сил не было никаких терпеть эту муку. Мои золотые, малыши мои родные. – Как будто для кого-то высказался папа Егор, напоследок.

– Да и мне пора, Лилия Петровна. Спасибо за чай. Звоните, не стесняйтесь, я всегда на связи.

Егор уже выходил из квартиры. Майор догнал его, когда он рассаживал детей в машине.

– Извините, но вы всё не так поняли. Я – врач-психолог. Через меня прошло много надломленных душ, особенно после Афгана, Чечни. Иван, брат Насти, попросил ненавязчиво пообщаться с ней. Вот и всё. А вы что подумали?

– Что я подумал, останется со мной.

– Вы зря злитесь. У вас сложный период, надо быть особенно адекватным. И знаете что? Довезите меня до какого-нибудь кафе, и мы с вами поговорим.

– Извините, у меня детское время. Заходите позже.

– Зря вы, я бы мог помочь…

– Всего доброго, майор медицинской службы.

Получается, он в курсе. Это очень не понравилось Егору. О таких вещах стараются забыть, а не напоминать о кошмаре. Или психологу можно?

Надо возвращаться. Дети устали, подарки накуплены, пузики набиты, пора отдыхать. А ему улетать. Опять одному.

– Ой, нагулялись. Долго вы, мы уже заждались. Ну давайте, раздевайтесь, руки мойте, будем кушать. И ты, Егор, не выпендривайся, проходи.

– Да нет, спасибо. Мы наелись, напились, пора и честь знать.

Вышла Настя, подошла к нему. У Егорова завибрировали все органы чувств, сердце запрыгало, ударяясь в грудную клетку болью. Она подняла глаза, глубокие, серьёзные, но трепетные, как будто боящиеся получить отказ.

– Останься, Егор…