Возможность выбора

— Бритта вчера вечером жаловалась Алару: неужели им так плохо у нас? — с упреком сказал Маркус.

Упаси бог, Орви никого не хотела обидеть!

— Ты еще совсем ребенок, — повторил Маркус, выдохнув дым, ветер отшвырнул струю назад, в лицо, Маркус наклонил голову.

Орви повернулась к морю, раскрыла рот и стала глотать свежий морской воздух. Было такое чувство, что легкие вот-вот разорвутся.

— У тебя как будто руки чешутся поскорее растранжирить деньги, — через некоторое время сказал Маркус. — К чему нам надрываться? У Бритты и Алара для нас всегда найдется местечко. Не станем же мы круглый год киснуть на берегу моря.

Орви показалось, что она видит в море тысячи тонущих, вода лилась в открытые рты; и у всех у них было ее лицо.

— Я понимаю, — примирительно произнес Маркус, — дачи сейчас в моде, они растут как грибы, одна конура уродливее другой. Что поделаешь, и тебе в голову ударило. У человека должна быть своя голова на плечах, ты еще слишком молода, но с годами это пройдет.

Легкие превратились в тяжелые мехи, здешняя морская вода обжигала как лед.

— В таком месте никто никогда домов не строит. Сейчас море спокойное и далеко от берега, ну, а когда вода начнет прибывать? Раздобывай лодку, чтобы спасать тебя; чего доброго, и вертолет придется вызывать на помощь. Вода вымоет из-под фундамента песок, и вся эта штуковина рухнет.

Маркус кинул камушек, он упал у кромки воды.

— Не понимаю, что за собственническая страсть тебя обуревает? Будет желание — приедешь сюда в любое время, и тогда гляди на этот пустой пляж сколько влезет. А поставишь хибару — опять новая забота. Все лето только и делай, что стучи молотком да чини, к осени приведешь в порядок, весной вернешься — опять все сначала. Ведь основная работа ляжет на меня, ты это понимаешь?

Орви закашлялась. Она отвернулась от моря. От кашля из глаз побежали слезы, только бы не расплакаться. Орви глотнула, стала искать слова, чтобы возразить Маркусу, но не нашла их. Страсть к собственности достойна осуждения, тут уж ничего не скажешь. Неужели она в самом деле так же тяготеет к собственности, как слабоумный отец Бритты?

— Бритта говорила, что какой-то ее знакомый из города тоже думал построить в этих местах дачу. Он безусловно выбрал место разумнее, подальше от воды, у самого леса, где почва надежная. Но председатель колхоза отказался выделить горожанину участок. Уж не хочешь ли ты жить в деревне?

Орви была окончательно сбита с толку словами Маркуса. Ей было стыдно за свою бестолковость. Глупо было бы кричать: я хочу творить! Я хочу создать себе дом. Я хочу иметь такое место на земле, где мы были бы одни! Маркусу этого не понять. Ему Паула не мешала. У Бритты они спали в отдельной комнате. Комната была неплохой, только по углам скреблись мыши. Да и в красном БМВ они были большей частью вдвоем.

Над Орви и ее планами стоило посмеяться.

Она села у куста можжевельника, спиной к Маркусу, и, стремясь вернуть себе душевное равновесие, стала думать о Реди. Он был единственным, кто горел желанием создавать что-то на пустом месте. В тот раз Орви испугалась. Ее страшила вереница трудных лет, которые пришлось бы прожить с ним прежде, чем они бы чего-то достигли.

Орви хотела жить беззаботно, а теперь ее мучило отсутствие стремлений и усилий. Она не сделала в этой жизни ничего хоть сколько-нибудь значительного, работа, которой она зарабатывала на хлеб, в счет не шла. Даже кочана капусты она не вырастила. Ни один цветок не расцвел благодаря ее заботам. За чем бы ни тянулась Орви, в ее руках каждый раз оказывалась пустота. А еще в школе учили, что долг человека — украшать жизнь.

Где-то в сумраке с лестницы пятился маленький мальчик, он сердито смотрел на нее.

Орви вонзила ногти в ладони и повторила про себя: главное, сдуру не расплакаться. Она превозмогла себя. Потом она ходила по двору Бритты, смеялась над собой и говорила, что порой ей приходят в голову ребяческие идеи. Представьте себе, она хотела построить дом на песке! Разве не глупая затея! Все соглашались, что Орви в самом деле приходят порой в голову нелепые мысли, и тоже смеялись.

Под вечер Орви прокралась на берег. Оглядевшись вокруг и убедившись, что ни одной живой души поблизости нет, она бросилась уничтожать контуры дома. Орви разбрасывала по песку аккуратно уложенные в ряд голыши. Страсть разрушения распалила ее, она повернулась к морю и стала швырять камни туда, где днем тонула в тысяче обличий.

С наступлением сумерек от ее замка на песке ничего не осталось. Песок, испещренный тысячами следов, выглядел так, будто здесь в неистовом танце пронеслась толпа женщин.

Вечером пошел дождь. Он барабанил в окна. Орви слушала монотонный стук и тихо вздыхала. Душа болела.

Дождь смоет все, и на берегу не останется никаких следов того, о чем мечтала Орви.

В эту ночь Орви спала в своем новом доме на берегу моря. С шумом приближалась огромная волна, брошенные в воду камни кружились в ураганном вихре и стучали о крышу. Водная толща обрушивалась на окна и заливала дом.