Возмутитель спокойствия

Староста, успевший выхватить кинжал и тут же подскочив к магу, попытался нанести удар со спины в бок, но был отброшен небрежным жестом руки. Мэтр отмахнулся от Крома, как от надоедливой мухи, но с такой запредельной скоростью и силой, что огромный мужик преодолел по воздуху с десяток метров, ударился боком о стену дома, за долю секунды до этого окутавшись голубым сиянием, и не сполз бессильно по преграде головой вниз, а будто оттолкнулся от нее, отпрыгивая влево. И едва-едва разминулся с угольно-черным шаром, который попав в прочную каменную стену, превратил ее в точке соприкосновения в прах. Как аннигилятором врезали! Болид пролетел дальше и проделал такое же ровное отверстие в противоположной стене.

Встретившись с землей на вытянутые руки, Кром совершил фляк вперед, отпрыгивая затем в сторону, и в два широких шага оказался рядом со мной. Зачем? Чтобы сразу двоих накрыл ублюдок?

Удивительно, но при всех акробатических номерах, Волк не выпустил из рук родового кинжала, руны которого сейчас пылали фиолетовым светом. Поражаться прыти и ловкости мужика не имелось времени — события понеслись вскачь, а понимания, что делать и как быть, не было абсолютно.

Быстро перевел взгляд на сопровождающих. И отметил, как стражники, которые только-только немного стали ориентироваться в обстановке, выхватывали клинки из ножен, но явно не знали и не решили, как им поступать — бежать за подмогой или бросаться к сотнику. А де Лонгвиль тем временем хлопнул в ладоши, и резко развел руки в стороны. И все пятеро бойцов, будто по плазменной гранате проглотили, взорвались изнутри с глухим чавканьем, расплескивая внутренности и кровавую кашу. Отметил и торчащие белые-белые кости.

Настоящий сын Народа — воин Санти из рода Волков, мой сосед по совместительству, не подвел, в лучших традициях Аскольда, ни секунды не думал, рванул с места не хуже заправского спринтера дополнительно догоняющегося самым лютым допингом. Казалось, ноги товарища превратились в размытое марево, над которым летело туловище, в те несколько секунд пока злой маг забавлялся с нами и расправлялся с остальными, мужик практически переместился к мосту. Чудо телепортации ему не помогло, вырвавшиеся из-под земли от обочины справа темно-дымчатые шипы-щупальца нанизали чемпиона, отбросили в сторону.

Такая же дрянь, попытавшаяся атаковать мэтра де Кроваля, встретилась в полуметре от тела с незримым силовым щитом, о который она разбилась, будто стеклянная, разлетаясь на мириады осколков, ставших антрацитовыми.

— Арггххх! Ааааауууаа! Агрхххх! Ааааа! — заорал-зарычал-завыл неожиданно де Лонгвиль, упав на колени. Замер на пару секунд и начал меняться, напомнил он мне матерого ксеноморфа. Но здесь, складывалось впечатление, что некому огромному существу была мала одежда, да и само тело мага не впору. Оно, будто прорывалось из глубин его, рвало на части кожу и одежду, ломало и выворачивало кости, вырывало мышцы, разбрызгивая отчего-то тухлую кровь вокруг.

Миг!

И от земли взметнулась вверх антропоморфная фигура. Четырехметровой высоты гигант, с непомерно узкой талией и настолько же огромными плечами, с маленькой головой с рогом на лбу, зубастой пастью и горящими ярким алым огнем глазами. Его тело полностью покрывали броневые пластины и разнокалиберные шипы. Впечатление — эту тварюгу сплошь заковали в несокрушимый доспех, даже воображаемую и предполагаемую защиту которого не могло пробить ничего в этом мире. Никто не смог бы добраться до владельца. Отчего-то пришло понимание — мысли о всемогуществе монстра приходили извне.

Посох мага тоже преобразился, на его месте оказалась огромная зазубренная коса на изогнутом косовище. «Эх, раззудись плечо, размахнись рука!». И тварь, похоже, судя по уверенным движениям, умела управляться удивительным оружием неплохо. Само лезвие или объяли сплошь языки черного пламени или же оно было соткано из них.

— Оринус! Это Оринус! — выдохнул староста, лицо которого побелело, но в глазах прочитал решимость.

В этот момент, невероятно, но откуда-то сверху на порождение Хаоса, больше никем эта тварь не могла быть, обрушился рыцарь. Или он научился летать, или прыгнул вверх минимум на восемь-десять метров. Его меч светился, клинок удлинился минимум вдвое. И, казалось, что ничего не может спасти чудовище, как шею смертника на плахе от лезвия гильотины. Однако монстр успел принять удар на свое оружие. Ревущее бордовое пламя и черный огонь встретились.

От грохота содрогнулась сама земля, ударила по пяткам.

А затем горячая ударная волна понеслась во все стороны, сметая все на своем пути. Отметил, как полетело ведро и печь вместе с чайником, остатки двери и вырванная трава, полотнище шатра и каркас, многочисленный мусор и все, что было не приколочено или вкопано. Нас со старостой остановило кольцо из дикого камня колодца, вжало в него настолько сильно, едва не увековечились в граните. Мое временное жилище исчезло в канале, смело и ветхий навес с лодкой, отправив их туда же, как и запас дров и обломков корабельных досок.