Возмутитель спокойствия

Невысокий довольно крепкий мужчина около сорока лет от роду, с длинными руками, а также шрамом на щеке, который не могла скрыть даже густая борода. Несмотря на кажущийся степенный вид, тот был суетливым, крикливым, склочным и зловредным, так и норовил выписать леща Глэрду, наградить пинком ниже спины или просто неожиданно швырнуть в мальчишку какой-нибудь дрянью. Например, объеденной костью или деревянной кружкой. Не скупился и на брань: «мерзкое отродье мрока», — самое мягкое выражение. Были и позабористее. Понятно, что такими действиями селянин любви пацана не добился. А мечты прикончить перед побегом урода, перерезав ему глотку, становились все навязчивей.

Как-то мальчишка пробовал ответить, и подкравшись, отоварил куском доски злодея по хребту, но в результате его едва не забил плетью до смерти Харм. Спина заживала очень долго, а калека не спешил к Амелии за лечебной мазью. Ее тайком купил сам аристо, затем немалых мучений стоило нанести лично на глубокие раны.

Так вот, Аскольд предложил сходить за соком торхира, которым покрывали лодки и крыши домов, нанося поверх черепицы. А через месяц на солнце, получавшаяся пленка, еще почти не горела. Еще в этом реагенте вымачивали ткань и покрывали обувь, получалось влаго- и термоустройчивая одежда. Полезное в хозяйстве вещество растительного происхождения, требующееся всегда.

Но это был лишь повод, служащий оправданием для жены, которая несмотря на миниатюрность часто ухватом угощала благоверного бородача и не пускала его в дом.

— Хоть выпьем спокойно! Совсем Миранда житья не дает! А я грон орма добыл, — около пяти литров, сразу пересчитал я в привычные единицы, — Она спрятала, нашел, но в открытую не возьмешь. И в море не выйдешь — неспокойное оно. В твой бурдюк тихонько налью, чтобы совсем ничего не поняла баба. Она может и провожать пойти, а мы спокойно денек отдохнем, пока твой выкидыш мрока сок собирать будет. И дело сделаем, и…

— Должен будешь, — сурово перебил его калека, но смягчившись добавил хваля, — Это хорошо ты придумал! Даже отлично! Вчера услышал, за синецветом Амелия собралась с воспитанницами, ее возьмем с собой. Все же не одним девкам по Серому Лесу шастать. Мало ли… — вспомнил Харм разговор со знахаркой, отчего будущий собутыльник как-то скривил рожу, — Да не думай ты про свою змеюку! Травница ничего ей не расскажет. И девок она в ежовых рукавицах держит, поэтому… За ней зайдем! Или без меня вали!

— Хорошо… — очень неохотно согласился Аскольд.

Резоны одноногого для Глэрда были понятны, Амелия порой подкидывала некое ядреное пойло «опекуну», после которого тот сначала плакал навзрыд часа три, затем падал на нары, и сутки, а то и больше спал, затем вставал со счастливой мордой. Последующую неделю-декаду, иногда полторы, пребывал в прекрасном расположении духа, проявлял чудеса работоспособности, почти не пил, и даже порывался чему-то научить без зуботычин подопечного. Мальчишка даже порадовался, сок собирать легко, да и лес ему нравился, как и море. Калека же в последнее время все больше пребывал в задумчивой меланхолии, отчего едва не сломал ребра замешкавшемуся аристо, когда тот уронил обломок бруса, принесенного с берега, опекуну на здоровую ногу. А за медленную доставку бутылки самогона прошелся до крови плетью по спине, изорвав окончательно рубаху.

И все шло довольно предсказуемо, за исключением появления гоблов. А дальше… Он обратился к родовому кольцу и «замещению души», больше ничего не смог сделать. Не только смутно вспоминаемые перед сном слова послужили спусковым крючком. Слишком Глэрда напугали рассказами окружающие, в красках описывающих его судьбу в случае пленения разной нечистью и дикарями, начиная хоббов и заканчивая троллями. Эдакая изощренная месть селян, мол, есть минусы у древней крови. Есть! И еще какие!

Видимо момент активации заклинания совпал с моим шагом в портал на Земле, других логичных причин появления своего разума здесь, я не находил. И вероятней всего — это навсегда, без возможности вернуться. Да и куда? Где мое тело сейчас? В доисторическом мире? На родной планете? Или превратилось в пепел? Придумать подобную историю с яркими воспоминаниями и образами я бы вряд ли смог — это про сумасшествие или временное умопомешательство. Поэтому вроде реальность.

Еще одна отличная новость для «попаданца» всплыла сама собой. Изменившееся в одночасье поведение не нужно было комментировать перед местными или пришлыми, пытаться изворачиваться, вживаться в какую-то роль, чтобы сойти за малолетнего пацана. Кровь, родовая память — вот ответ на все вопросы. И здесь она не только по поверьям темного простонародья просыпалась в представителях древних дворянских родов, но имелись многочисленные случаи в реальности.

Как, почему, зачем?