Возмутители спокойствия

Вокруг города вся растительность была вытоптана. Всюду горели костры, возвышались палатки, развевались знамена. Крошечные на таком расстоянии люди Джахаджи сидели группами у стен города, из которого их выгнали.

— Попробуем прорваться, — сказал Патрик. Его слова были едва слышны из-за гула ветра и грохота водопада. — Люди Торна увидят нас и сделают вылазку.

Стефа заставила своего зандара приблизиться к Фалькейну.

— Мне не хотелось бы, чтобы вы попробовали убежать и сдаться им, — улыбнулась она.

— О дьявол! — сказал Фалькейн, который как раз собирался так и сделать.

Она привязала веревку от своего седла к узде его зандара. Другая девушка привязала веревку к его ноге.

— Боевое построение, — скомандовал Патрик. — В атаку! — Его сабля сверкнула.

Зандары рванулись вперед. В рядах императорских солдат барабаны забили тревогу. Кавалерийский отряд поскакал наперерез прорывающимся. Их копья ярко сверкали.

8

Столь же склонные к нарушению общепринятого порядка, как и большинство других рас, икрананкийцы нуждались в тюрьмах. В тюремном помещении с одной камерой, расположенном вблизи рыночной площади, вместо двери была вделана частая решетка из прутьев, закрытая с внутренней стороны занавесом. Если узнику хотелось больше света, он мог отдернуть занавес. В камере не было ничего, кроме соломенного матраса и нескольких глиняных чашек. Чи разбила одну из них и безуспешно попыталась перепилить решетку осколками. Это свидетельствовало о том, что ее тюремщики могли быть сумасшедшими, но не были глупы.

Звон и бряцанье оторвали ее от грустных размышлений. Чья-то рука отдернула занавес, открыв пурпурный диск солнца. Сверкнули очки Гудженджи.

— Я как раз думала о вас, — сказала Чи.

— Правда? — Голос чиновника звучал ровно. — Могу я спросить, что именно вы думали?

— О, нечто веселое, связанное с кипящим маслом и расплавленным свинцом. Что вы хотите?

— Я… ук-к-к… могу войти? — занавес отдернулся шире. За спиной посланника Чи увидела несколько вооруженных стражников, а еще дальше — горожан, спешащих за покупками. Карантин сократил торговлю до минимума. — Я хочу выяснить, достаточно ли хорошо с вами обращаются.

— Что ж, в дождь крыша не протекает.

— Но ведь к западу от Субхардаты дожди вообще неизвестны.

— Верно, — взгляд Чи коснулся сабли на боку Гудженджи. «Может, остаться с ним наедине и попытаться… Нет, он парирует атаку и позовет на помощь». — А почему мне не дают мои сигареты? Это огненные палочки. Вы видели, как я брала их в рот.

— Они в вашем доме, благороднейшая, и хотя ваш дом не протестует против охраны, он отказывается впустить нас внутрь. Я уже специально поинтересовался…

— Доставьте меня туда, и я отдам приказ.

Гудженджи покачал головой.

— Нет, к сожалению. Вы можете использовать неизвестные нам силы. Когда настоящее… ак-крр… прискорбное недоразумение разъяснится, тогда — да, благороднейшая. Я отправил курьеров в Катандаран, и вскоре должен прийти ответ.

Решив, что разрешение войти получено, он прошел в камеру. Солдаты закрыли неуклюжий висячий замок.

— Тем временем появится бедный Адзель и будет убит вашими горячими головами, — посетовала Чи. — Задерните занавес, вы, дурень! Я не желаю, чтобы эти ослы глядели на меня.

Гудженджи повиновался.

— Теперь я с трудом вижу, — пожаловался он.

— Это не моя вина. Садитесь. Да, вот здесь матрас. Хотите выпить? Мне дали полный кувшин.

— Э-к-к… гм… я не должен.

— Давайте, — настаивала Чи. — Пока пьем вместе, мы, по крайней мере, не являемся смертельными врагами. — Она налила крепкий напиток в глиняную чашку.

Гудженджи выпил и позволил налить вновь.

— Я не вижу, чтобы вы сами пили, — сделал он тяжеловесную попытку пошутить. — Может, хотите напоить меня?

Чи со вздохом подумала, что не стоит и стараться. Она все более напрягалась, ее мозг усиленно работал. Потом она расслабила мышцы и сказала:

— Здесь нечем заняться, не правда ли? — Чи взяла чашку и выпила. Гудженджи не видел выражения ее мордочки. — Фу! Вы клевещете на нас, — продолжала она. — У нас самые дружественные намерения. Однако, если мой друг будет убит, ждите отмщения.

— Кррр-ек… Он будет убит, только если придет в ярость. Против воли коменданта Лалнакха я послал гонцов, которые должны предупредить его, чтобы он оставался на месте. Надеюсь, он будет достаточно разумным.

— Но что вы собираетесь с ним делать? — спросила Чи. — Он же должен что-нибудь есть, — Гудженджи моргнул, а Чи сказала: — О, выпейте еще.

— Мы, ак-крр… мы сможем приготовить помещение. Все зависит от указаний, которые я получу из столицы.

— Но если Адзель отправится сюда, он скоро прибудет. Пейте, я вам снова налью.

— Нет-нет, для такого старика, как я, уже достаточно.

— Но я не люблю пить одна.

— Но вы совсем немного выпили, — сказал Гудженджи.

— Я меньше вас. — Чи осушила свою чашку и наполнила ее снова. — Но я хочу, чтобы вы восхищались моими способностями.

Гудженджи наклонился вперед.

— Хорошо, в доказательство моего искреннего стремления к дружбе я присоединяюсь к вам.