Вознесение Габриеля

— Я не возражал, когда ты, вопреки здравому смыслу, бросилась защищать меня от Кристы и от комитета. Я не рассердился на тебя за твое электронное письмо, хотя оно было прямым обвинением в домогательстве, и мы потом оба согласились, что ты допустила ошибку. Так неужели ты не можешь отнестись ко мне с таким же терпением и вниманием? Неужели не можешь проявить милосердие? Твое милосердие, Джулианна?

Его тон был умоляющим, однако Джулия не слышала его слов. Ей показалось, что перед нею прежний Габриель, с ходу отметающий ее сомнения.

Покачав головой, Джулия пошла к двери.

Это была развилка, где пути расходились. Она могла уйти, но тогда ее отношениям с Габриелем наступит конец. Третьего шанса у них не будет. Или же она могла остаться, зная, что Габриель по-прежнему не видит ничего ошибочного в своем дурацком героизме, проявленном перед членами комитета.

«Джулианна, позволь мне тебя любить. Любить так, как ты этого заслуживаешь», — вспомнились ей его слова.

Он стоял у нее за спиной. Дрожащие губы касались ее уха. Она чувствовала тепло его тела, проникающее ей под одежду и разливающееся по спине.

— Я верен тебе, Беатриче. Да, я хочу защищать тебя. И ничто не изменит этого желания.

— Я тогда согласилась бы остаться без Гарварда, но с тобой.

— Теперь у тебя есть и я, и Гарвард.

— И какой ценой? — спросила Джулия, поворачиваясь к нему. — Только не говори, что случившееся нас не покалечило. Еще как полечило. Возможно, что-то мы так и не сумеем восстановить.

Габриель откинул ей волосы на плечо и приложился губами к затылку.

— Прости меня. Обещаю, что не стану покушаться на твое достоинство и наше партнерство. Но не жди, что я буду пассивно наблюдать, как тебе делают больно, когда в моих силах это предотвратить. Не заставляй меня возвращаться к моему прежнему состоянию эгоистичного придурка.

Джулия, все еще раздраженная, упрямо шагнула к двери, но Габриель поймал ее за руку.

— В совершенном мире партнеры ведут диалоги и советуются друг с другом. Но мы в том мире не живем. Нас окружают чрезвычайные обстоятельства и опасные, мстительные люди. Неужели мое желание оградить тебя от опасностей — это грех, который ты не в состоянии простить? — Джулия молчала, и он продолжил: — Я приложу все силы, чтобы принимать решения вместе с тобой, а не за тебя. Но я не стану извиняться за желание обезопасить тебя и сделать счастливой. Я не стану придерживаться правила, по которому в чрезвычайной ситуации сначала должен посоветоваться с тобой, а потом уже действовать. Ты хочешь, чтобы я относился к тебе как к равной. Но и я хочу такого же отношения к себе. Это значит, ты должна верить, что я приму наилучшее решение на основании сведений, какими располагаю на тот момент, и не пытаясь быть вездесущим. Или совершенным.

— Я предпочту видеть тебя живым, со щитом в руке, а не твое мертвое тело, прикрытое этим щитом, — с прежним упрямством произнесла Джулия.

Габриель засмеялся:

— Думаю, darling, мы свою битву при Фермопилах уже прошли. Но я разделяю твои чувства и прошу того же от тебя, моя маленькая воительница. — Он поцеловал Джулию в шею. — Возьми мое кольцо. — Габриель быстро снял с левой руки кольцо и через плечо подал Джулии. — Я носил его в знак подтверждения, что мое сердце и моя жизнь принадлежат тебе.

Джулия нерешительно взяла у него кольцо и надела на свой большой палец.

— Я продам этот чертов дом. Я покупал его лишь затем, чтобы быть поближе к тебе. Но я могу найти квартиру, пока мы с тобой подыскиваем другой дом.

— Ты же совсем недавно сюда вселился, — вздохнула Джулия. — И этот сад тебе нравится.

— Тогда скажи мне, чего хочешь ты. Нам некуда спешить. Мы можем не строить планов на будущее и ничего друг другу не обещать. Но, пожалуйста, прости меня. Научи меня своей мудрости. Обещаю тебе быть самым добросовестным учеником.

Джулия молча стояла не шевелясь. Так прошло несколько минут. Потом Габриель взял ее за руку и повел наверх, в спальню.

— Что ты задумал? — спросила она, когда они подошли к двери спальни.

— Мне очень нужно тебя обнять. Думаю, и тебе нужно оказаться в моих объятиях. Этот дурацкий диван в гостиной слишком узок для нас двоих. Прошу тебя.

Габриель подвел ее к кровати, лег на спину и призывно раскинул руки.

— А как же Ребекка? — спросила Джулия, все еще не решаясь лечь.

— Она нас не потревожит.

Джулии не хотелось ложиться с ним в постель лишь потому, что он ее позвал. Она решила потянуть время.

— Что это у тебя там? — спросила она, указав на противоположную стену.

Судя по всему, это были два штабеля крупных картинных рам, прислоненные к стене и прикрытые тряпкой.

— Посмотри.

Джулия присела на корточки и отдернула тряпку. Она увидела черно-белые фотографии, по пять штук в штабеле. Джулия была на всех, Габриель — на некоторых.

Большинство снимков она видела впервые. Их Габриель напечатал уже после своего вынужденного расставания с нею. Фото из Белиза, из Италии и несколько снимков из своеобразного рождественского подарка, который она сделала Габриелю. Все они были красивы и эротичны.