Вознесение (СИ)

Однако меня слишком боялись, чтобы попытаться что-то возразить. Может быть наш с Гелиодом бой видели немногие. Но точно все слышали, с каким гулом и визгом сталкивались наши алебарды. И уже по одним этим отзвукам можно было понять, насколько я был сильнее их всех. И что-то высказывать мне они банально боялись.

Впрочем, я не мог их в этом винить. Таков был этот, а впрочем, и все остальные миры. Если ты не был глупцом или сумасшедшим, выступать против заведомо превосходящего тебя противника ты бы ни за что не стал.

— Пойдём, — я поманил Лину и Варну, — нас ждёт местный мэр…

* * *

Стена вокруг заброшенного квартала была высотой в пару десятков метров, почти идеально гладкой и всего с одними воротами. Перебраться через неё для пустых богов, а также богов первых двух Кар было практически нереально без приспособлений типа лестниц или канатов, которые было очень легко засечь патрулям.

Даже если и были счастливчики, которым повезло сбежать, их количество по сравнению с населением квартала было смехотворно мало, а их силы были слишком незначительны. Правительству на таких беглецов по большому счёту было плевать.

Другое дело — боги третьей Кары. Во-первых, их сила уже представляла серьёзную угрозу для гражданских. А во-вторых, используя энергию для собственно усиления и телекинеза, они могли без особых проблем взобраться по стене, всё-таки имевшей неизбежные шероховатости и изъяны.

Однако для них существовал собственный способ сдерживания: сама структура заброшенного квартала. Тут третья Кара была почти непобедима. Они могли без труда заполучить силу и влияние и купаться в наслаждениях. Зачастую те, чей срок пребывания в этой “тюрьме” подходил к концу, даже не стремились обратно во внешний мир, где беспредел был запрещён и наказуем.

К тому же в заброшенный квартал всё-таки не попадали слишком опасные преступники — таких отправляли сразу на казнь. Бойня и хаос, что начались из-за меня, были для местных вовсе не обыденностью, а настоящем кошмаром.

Конечно, самой возможности побега богов третьей Кары никто не отметал. Но из-за того, что за последние несколько десятилетий подобного ни разу не происходило, относиться к подобной вероятности стали довольно безалаберно. Так что, хотя нам и пришлось дождаться ночи и выбрать наименее освещённый участок стены, побег, на мой взгляд, вышел каким-то слишком уж простым.

Первым на стену взобрался я, втыкая свою алебарду в стену будто ледоруб. Перепрыгнув через парапет, я осмотрелся по сторонам и, не обнаружив ничего подозрительного, подал знак Парису, дожидавшемуся внизу. Из-за того, что я мог рассчитывать только на физическую силу и не обладал телекинезом, задача перетаскивать драгоценные грузы легла на плечи однорукого.

Через пару минут его голова показалась над краем. Взобрался на стену с привязанными к нему верёвками девушками ему удалось без каких-либо проблем. Предав Лину и Варну мне с рук на руки, он сиганул обратно в темноту заброшенного квартала. И пока я спускал дам по другую сторону стены, всё так же, на верёвках, однорукий начал второй свой подъём, уже с более весомым грузом.

К сожалению, на довольно узких улочках заброшенного квартала от Сафи, моей сирруши, было мало пользы. Так что сначала она жила на базе Плывущих по Сальсабилю, а потом — в конюшне Воровской Чести. Однако оставлять в заброшенном квартале я её точно не собирался.

Сирруша, обвязанная верёвками под брюхо и постепенно поднявшаяся на высоту двадцати с небольшим метров, явно была в шоке. К счастью, животина была достаточно умна, и мы успели достаточно хорошо подружиться, чтобы она послушалась моих приказов и сохраняла тишину. Тала сидела у неё на голове и успокаивающе гладила зверя между глаз.

— Вот это хорошая тренировочка… — тяжело дыша, выдал Парис, глядя на замершую Сафи.

Поднять полтонны для бога третьей Кары было совсем не сложно. Но карабкаться по отвесной стене с таким грузом — совсем иное дело.

— Отлично справился, — похвалил я его, хлопнув по плечу.

— Всё-таки сумасшедший, — покачал он головой. — Какой нормальный бог вообще подумает о том, чтобы бежать из заброшенного квартала со своим ездовым животным?

— Ну не мог же я её оставить! Это подарок! К тому же мы подружились.

— Что-то мне подсказывает, что меня ты в той же ситуации бросил бы без всяких раздумий.

— Ну, ты сравнил… — фыркнул я.

В темноте я увидел, как блеснули его глаза.

— Ладно, давай, спускай свою красавицу вниз, а я покараулю.

— Ага.

Перебросив Сафи по другую сторону стены, я взялся за верёвку и начал потихоньку травить её, уперевшись одной ногой в парапет. Минуту спустя послышалось шуршание и тихий голос Варны, успокаивавшей стрессующую животину. И я уже собирался начать спускаться следом, как вдруг из-за спины раздалось чертыхание однорукого.

— Твою мать, засекли!

Я повернул голову и успел поймать момент, когда Парис, размахнувшись, запускает в темноту маленький камушек. Спустя мгновение оттуда раздался чей-то тихий: “Ох!”

Вот только стражники, похоже, патрулировали стену парами.