Вознесенная грехом

Мэддокс, казалось, воспринял это как вызов, только чтобы услышать крик из моих уст, пока сосал и облизывал, покусывал и ласкал. Вскоре мое дыхание стало прерывистым, я отчаянно раскачивала бедрами. К этому моменту я уже без смущения двигалась против его рта. Сильные руки Мэддокса обхватили мои ягодицы, разминая их и направляя мои движения. Он отстранился буквально на пару сантиметров, и я едва не притянула его обратно за волосы. Так отчаянно нуждаясь в освобождении, я была близка к полной потере всякого подобия контроля.

– Кончи мне в рот, Белоснежка, – прорычал Мэддокс.

Его голубые газа не отрывались от моих, когда его губы вновь обхватили мой клитор. Наслаждение неудержимой волной распространилось прямо от моей сердцевины в каждый миллиметр тела. Я кончила так сильно, что каждый мускул, казалось, напрягся до предела. Я ахнула, опершись руками о мускулистые плечи Мэддокса, чтобы прийти в себя. Закрыв глаза, я поддалась чувствам и закричала, словно вокруг нас ничего не существовало. И мне стало так хорошо. Я качнула бедрами назад и вперед, погрузив его язык глубже, пока волны удовольствия не начали отступать. В конце концов я открыла глаза посмотрела на Мэддокса.

Мэддокс жадно поглощал меня, ухмыляясь, его лицо блестело от моих соков. Я наблюдала за ним, продолжая тереться своей киской о его губы. Мне нравилось, насколько пошло и неправильно это было. И это – Мэддокс – могло стать моим спасением или же моим грехопадением, которого многие так ждали.

Я продолжала стоять на коленях над ним, моя грудь тяжело вздымалась.

Его губы и подбородок блестели.

– Видишь, я же говорил, что заставлю тебя кончить мне в рот.

– Ты же понимаешь, что это звучит отвратительно, верно?

Но в глубине души я была ужасно возбуждена. Мэддокс был под запретом, груб и свободен от условностей. Он должен был стать средством для достижения цели, но в то же время я не могла заставить себя чувствовать вину за то, что наслаждалась этим.

Мэддокс поднял голову и высунул язык. Провел его кончиком по моим складкам, а затем взял одну из них в рот.

– Ну и кто может это не любить? Особенно, если это так вкусно.

Я встала, футболка вновь сползла до колен, скрывая наготу. Мои ноги были липкими, а клитор пульсировал от полученного оргазма.

Мэддокс медленно сел.

– Ты не отплатишь мне тем же?

Я приподняла бровь.

– Почему бы тебе не попросить об этом кого-то из клубных девушек? – Несмотря на грубую нотку в моих словах, мысль о том, что Мэддокс мог уединиться с другой девушкой, меня не устраивала. Он сел, его джинсы были натянуты в области паха. Вспомнив пирсинг и его греховно сексуальное тело, я ощутила желание встать перед ним на колени и сделать то, о чем он попросил, но гордость удержала меня на месте. Мэддокс достал сигарету и поднялся с таким видом, будто ему было плевать. Пожав плечами, он неторопливо направился к двери.

– Как хочешь. Я знаю подходящую девушку, которая отсосет мне.

Раскаленный ком ярости вырос в моей груди.

– Если ты сделаешь это, то… – закипела я, не совсем понимая, чем собиралась ему угрожать. Мы не были парой, поэтому я не могла расстаться с ним. Мы были не больше, чем просто пленница и похититель, что делало ситуацию еще более нелепой. У меня не было ничего, чем я могла бы его шантажировать.

– То что? – спросил Мэддокс, поворачиваясь с довольной ухмылкой, словно моя реакция была частью его плана. То есть он обманом довел меня до эмоционального всплеска?

Я не могла в это поверить. Покачала головой с полным отвращением.

– Мне все равно. Делай все, что пожелаешь. Мне нет дела до того, что ты позволяешь всем этим старушкам… – я хотела сказать что-то грубое, чтобы соответствовать ему, но слова застряли у меня в горле, – … делать с тобой все эти гадости, – застенчиво закончила я, и мое лицо вспыхнуло.

Улыбка Мэддокса стала еще шире и самодовольней, отчего захотелось задушить его золотой цепочкой на его шее.

– Делать все эти гадости? – повторил он, ухмыляясь во все зубы. – Отсасывают мой член – вот, что они мне делают. Не можешь произнести эти слова, Белоснежка?

– В отличие от девушек, которых ты выбираешь для выполнения своих приказов, у меня есть манеры.

– О, у тебя есть манеры и много высокомерия, соответствующего им. Разве ты не чувствуешь себя лицемеркой, критикуя этих девушек, когда твоя киска все еще влажная от моего волшебного языка?

Он был прав, но я не могла это признать.

– Они сами выбрали такой образ жизни. А меня похитили. У меня нет выбора.

– Когда ты оседлала мой рот, как чертова наездница родео, это было твоим выбором, принцесса. И твои соки на моем языке тому доказательство.

Так же часто, как его грубость заводила меня, она и раздражала.