Вознесенский. Я тебя никогда не забуду

Ты все причесываешься в ванной,

все причесываешься.

Все пирамиды, сфинксы все изваяны,

ты все причесываешься,

гусиные вернулись караваны,

Шехерезады выдохлись и Чосеры,

ты все причесываешься.

Ты чешешь свои длинные, медвяные,

окутываешь в золото плечо свое,

с пушком туманным тело абрикосовое,

ты все причесываешься.

Свежайшие батоны стали черствыми,

все розы распустившиеся свянули,

устали толкователи Евангелья,

насытились все властью облеченные,

отмучились на муки обреченные,

повысохли в морях русалки вяленые,

все тайны мироздания – при чем они?

Ты с Вечностью ведешь соревнование.

Ты все причесываешься.

Четвертый час заждался на диване я,

осточертела поза мне печоринская,

паркет истлел от пепла сигаретного,

я ногу отлежал, да и все прочее,

как говорится, положенье «сосовое», —

ты все причесываешься.

Все в ресторанах съедены анчоусы,

спиричуэлсы спеты пугачевские,

накрылось электричек расписание,

чесать пора отсюда, я подчеркиваю,

но ты, как говорится, не почесываешься,

ты драишь косы щеткою по-черному.

«Под ноль» тебя обрею!

Ноль внимания.

Ты все причесываешься.

Люблю я эту дачу деревянную,

жить бы да жить и чувствовать отчетливо,

что рядом ты, душа обетованная,

что все причесываешься.

Под дверью свет твой прочертился щелкою,

в гребенке электричество пощелкивает.

эй, берегись! Устроишь замыкание!

Ночной смолою пахнет сруб отесанный.

Я слышу – учащается дыхание.

Чу! Кончила? Шуршит простынка банная.

Нет, все причесываешься.

1978