В мастерской Габиниев засвидетельствован, кроме того, некий носитель этого имени (без преномена), обозначенный как li(bertus) Некоторые Габинии (подобно Канолеям и Атилиям) выступают без каких–либо определенных признаков их социального состояния. Кай Габиний, сын Люция Габиния, обозначает себя как Titi nepos, благодаря чему устанавливается известная связь между поколениями Габиниев, отмеченная А. Оксе[73] и развитая Пагенштехером[74]. Последний пытается установить путь Габиниев от рабства через отпущенничество к свободному состоянию. Признавая подобную эволюцию вполне вероятной, нельзя все же не высказать на этот счет известных сомнений, поскольку имя Рета Габиния встречается то с обозначением его как раба, то без этого обозначения, на основании чего его нужно было бы считать свободным. Моммзен[75] полагал, что каленских керамистов, называвших себя рабами, следует считать вольноотпущенниками, поскольку они носят имя владельца. Возможно, что мы имеем в их лице дело отчасти с муниципальными рабами, отчасти же если и с частновладельческими, то обладавшими известной хозяйственной самостоятельностью. Таким образом, при определении социального положения каленских керамистов следует во [41] всяком случае иметь в виду, что в качестве ремесленников они, даже и будучи свободными, оказывались обреченными на приниженное общественно–правовое положение, обрекавшее их на необходимость обеспечивать для себя чей-либо патронат. Однако связанные с этим ограничения компенсировались, по–видимому, значительной хозяйственной устойчивостью и активностью этих ремесленников.
Продукция каленских керамических мастерских распространялась в Кампании, а также в Лации и Этрурии. Древнейшие ее образцы, быть может, относятся еще к IV в. до н.э. и во всяком случае к первой половине III в. до н.э., поскольку известны находки (анепиграфические) каленской керамики в Вейях, разрушенных в 265 г. до н.э. Наиболее ранние клейма, если судить по чередованию в них С и G в написании имени Кай, должны быть датированы серединой III в. до н.э., что подтверждается наличием рельефного изображения галлов на двух тарелках с именами Рета и Люция Габиниев. Позднейшие сосуды с клеймами относятся к началу II в. до н.э. Клейма Н. Атилия, Рета и Сервия Габиниев являются к тому же древнейшими латинскими надписями, в которых составители их называют себя рабами.
В дополнение к сказанному нелишне отметить, что имена встречающиеся на италийских керамических клеймах, известны также на о–ве Делосе среди действовавших там италийских негоциантов II в. до н.э.[76], а среди упомянутых Канолеев могут быть названы еще стеклодув и торевт[77]. Это свидетельствует о наличии профессиональной преемственности для некоторых представителей низших слоев италийского населения, с одной стороны, а с другой, — о значительном разнообразии специальностей, с которыми были связаны лица, принадлежавшие к одному, известному нам из эпиграфики роду активных и предприимчивых ремесленников.
В конце IV в. до н.э. Рим после ряда побед над этрусками [42] и по освобождении от галльского нашествия переживал бурный экономический подъем. На время, связанное с цензорством Аппия Клавдия Цека (316—312 г. до н.э.)[78], падает строительство больших сооружений: водопровода, снабдившего город в изобилии водой (aqua Appia), и большой, мощенной камнем дороги, соединившей Рим с Кампанией (via Appia). Для осуществления этих сооружений, несомненно, требовалась значительная рабочая сила, которую римская администрация могла обеспечить себе либо за счет государственных рабов, либо за счет привлечения таких категорий подданных, с которыми можно было обращаться как с рабами. Не вызывает сомнения и то, что для этих работ нужна была и значительная квалифицированная рабочая сила — ремесленники–строители, также находившиеся на положении рабов или во всяком случае на зависимом от государства положении[79].
К числу коллегий, объединявших ремесленников, могут быть присоединены также коллегии торговцев и владельцев торговых судов (collegia naviculariorum), относительно которых, однако, для раннереспубликанской эпохи нет конкретных данных. О том, что морская торговля Рима была до пунических войн довольно ограничена, свидетельствуют известные договоры Рима с Карфагеном и с Тарентом (в нарушение последнего римские суда появились в тарентинской гавани в 282 г. до н.э.), закрывавшие для римского мореплавания значительную часть западносредиземноморского и адриатического побережий. Судя по более поздним данным, относящимся к эпохе поздней республики, следует заключить, что коллегии навикуляриев, и в особенности те, которые занимались доставкой в Рим хлеба — вид [43] весьма древней и важной торговли, — находились в весьма тесной зависимости от государства.