Возникновение и развитие рабства в Риме в VIII—III вв. до н.э.

Надо думать, что государственные (царские) клиенты и рабы находились в более свободном и материально более выгодном положении, нежели рабы и клиенты гентильные. Так что для городского плебса в условиях преобладания гентильного порядка царская власть была единственной [178] защитой и надеждой, и мы почти ничего не знаем о каких-либо противоречиях между низшими общественными слоями и царской властью. Это не означает, однако, что для подобных противоречий вовсе не было почвы: царь обладал по отношению к городским клиентам и рабам властью патрона и владыки, которая ограничивалась только теми же сакрально–правовыми традициями и еще, пожалуй, чувством политической меры. И когда под влиянием каких–либо обстоятельств эта мера преступалась, возникала почва для противоречий и недовольства. Римская историческая традиция сохранила некоторые факты этого рода, относящиеся к царствованию последнего и наиболее историчного из всех царей этрусской династии — Тарквиния Гордого. И Ливий[2], и Дионисий Галикарнасский[3] сообщают согласно о том, что простой народ был раздражен на царя Тарквиния за то, что тот требовал от него весьма деятельного участия в строительных работах, предпринимавшихся в городе. «Римские люди, победители всех окрестных племен, были из воинов обращены в строителей и каменщиков», — восклицает Ливий[4]. Нетрудно догадаться, что в этом случае из его уст звучит критика царских мероприятий, исходящая вероятней всего не из плебейского, а из аристократического лагеря. Дионисий добавляет к этому в более конкретном и существенном для плебса смысле, что оплата труда была мизерной и заключалась в раздаче небольших порций зерна. Оба автора перечисляют и объекты строительства, предпринятого Тарквинием Гордым: это были — цирк и дренажные каналы, постройка которых была начата еще при его деде — Тарквинии Древнем. Правда, при этом Дионисий в противоречие Ливию разъясняет, будто к таким работам привлекались лишь те из плебеев, которых царь не считал годными для военного дела. Поскольку Тарквиний не делал, видимо, разницы между рабами и теми плебеями, кто уже вышел из рабского состояния и мог бы рассчитывать в связи с этим на более легкие условия существования, недовольство могли испытывать люди, до этого по своему положению не занятые тяжелым физическим трудом. [179]

О формах выражений этого недовольства низших слоев населения действиями последнего этрусского царя мы ничего, однако, не знаем. До нас дошло через Тита Ливия лишь сообщение о выступлении членов фамилии Турна Гердония, арицийского аристократа[5] (Дионисий Галикарнасский называет его жителем Кориол[6]), поднявшего голос на собрании латинской лиги против посягательств Тарквиния Гордого на независимость латинян. На защиту Турна, по словам Ливия, выступили его рабы, в числе которых необходимо предполагать и его клиентов. Поскольку этот противник Тарквиния Гордого именем своим связан с Аппием Гердонием, примерно лет через 50 после описанного события (т.е. в 460 г. до н.э.) возглавившим восстание низших слоев населения Рима с целью захвата Капитолия и установления тирании, встает вопрос о пределах реальности и историчности связи Турна Гердония с движением сопротивления латинской аристократии царю Тарквинию Гордому. Не было бы ничего удивительного, если бы это имя было приплетено к истории Тарквиния Гордого на основании более поздних реминисценций, тем более что и имя Аппия Гердония не у всех авторов звучит одинаково[7].

Римская историческая традиция знает несколько случаев восстаний (или, как говорит Ливий, заговоров) с участием рабов и относит их последовательно к 501, 460 и 419 гг. до н.э. Все они в основных чертах довольно стереотипны: это не были восстания рабов в собственном смысле слова, подобно тем большим восстаниям, о которых мы знаем применительно к более позднему времени, когда рабы восставали под предводительством вождей, вышедших из их же среды, и иногда стремились даже к ниспровержению рабовладельческих порядков. Восстания первого века республики были выступлениями отдельных аристократов, стимулировавших к восстанию своих рабов и клиентов обещаниями им определенных благ в будущем. Для владельцев же речь шла о захвате Капитолийской крепости (в царское время находившейся в руках военной дружины) с целью ниспровержения власти республиканского сената и патрицианских магистратов.