Возникший волею Петра. История Санкт-Петербурга с древних времен до середины XVIII века

Смирный и скромного вида поп Козловского уезда Кочетовской слободы ездил в столицу по делам и пробыл там несколько недель. Помимо известия об удачном окончании дел, поп повез домой целую кучу рассказов о столице, ее редкостях и диковинках. Вскоре изба попа наполнилась народом, вопросы сыпались со всех сторон.

— А царя, отец, видел? — возник наконец самый интересный вопрос.

— Сподобился, друже, сподобился. Видел единожды, и по грехам моим в великое сумнение пришел, да надоумили добрые люди...

— Что же он?.. Страшен?

— Зело чуден и непонятен: ростом что бы мало помене сажени, лицом мужествен и грозен, в движениях и походке быстр, аки пардус, и всем образом аки иноземец: одеяние немецкое, на голове шапочка малая солдатская, кафтан куцый, ноги в чулках и башмаки с пряжками железными.

Слушатели ахнули при таком описании царя, и на попа снова посыпались вопросы: где видел, что тот говорил...

— А видел я царя, как он съезжал со двора князя Александра Даниловича Меншикова в колымаге. И мало отъехав, побежала за каретой со двора собачка невелика, собой поджарая, шерсти рыжей, с зеленым бархатным ошейничком, и с превеликим визгом начала в колымагу к царю проситься...

Слушатели навострили уши, боясь проронить хоть слово.

— И великий царь, увидя то, велел колымагу остановить, взял ту собачку на руки и, поцеловав ее в лоб, начал ласкать, говоря с нею ласково, и поехал дальше, а собачка на коленях у него сидела...

— Воистину чуден и непонятен сей царь! — пробасил отец дьякон и сомнительно покачал головой.

— Да не врешь ли ты, батька? — ввернула свое замечание попадья, но поп только укоризненно посмотрел на нее.

— Своими глазами видел и еще усомнился — царь ли это? И мне сказали: «Царь, подлинно царь Петр Алексеевич», а дальше видел я, как солдаты честь ружьями колымаге отдавали.

Рассказ попа вызвал разные толки: кто удивлялся, кто осуждал царя. Ну подобает ли царю благоверному собаку в лоб целовать, погань этакую, да еще при народе!..

На другой день рассказ попа ходил уже по всей волости, а там пошел и дальше, и в народе началось некоторое смущение. Люди мирные покачивали головами, а злонамеренные и недовольные перетолковывали по-своему и находили подтверждение разговоров о «последних временах», «царстве антихристовом» и пр.

Рассказ дошел наконец и до начальства: смущенные власти стали доискиваться начала, откуда все пошло, и через несколько дней смирный кочетковский поп был потребован по «важному секретному делу» в уездный город Козлов, а оттуда его отправили под крепким караулом в Петербург.

Защемило сердце у попа. Однако, как ни размышлял, не мог найти вины за собой. В столице, кажется, он вел себя честно и благородно, в консисториях дела провел хорошо — что же это такое?

Стали допрашивать попа: подлинно ли он говорил, что царь Петр Алексеевич собаку целовал?

— Видел подлинно! — утверждал поп. — Собачка рыженькая и ошейничек зеленый бархатный с ободком.

— А коли видел, чего ради распространяешь такие предерзостные слухи?

— Государь сделал это не таяся, днем и при народе, — оправдывался поп, — чаятельно мне было, что и зазорного в том нет, коли рассказывать.

— А вот с твоих неразумных рассказов в народе шум пошел. Чем бы тебе, попу, государево спокойствие оберегать, а ты смуты заводишь, нелепые рассказы про царя говоришь!.. Отвечай, с какого умыслу, не то — на дыбу!

Тут уж поп струсил не на шутку, поняв свою простоту и догадавшись, что дешево не отделаешься.

— С простоты, княже, с сущей простоты, а не со злого умысла! — взмолился кокчетовский поп. — Прости, княже, простоту мою деревенскую! Каюсь, как перед Богом!

 Все вы так говорите — с простоты! А я не поверю да велю на дыбу вздернуть!

Однако попа на дыбу не подняли, а навели о нем справки, и когда оказалось, что кокчетовский поп — человек совсем смирный и благонадежный, а коли говорил, так именно «с сущей простоты», а не злобою, то приказано было постегать его плетьми да и отпустить домой с наказом — не распространять глупых рассказов.

— Это тебе за простоту, — сказали ему, отпуская домой, — не будь впредь прост и умей держать язык за зубами. С твоей-то простоты чести его царского величества поруха причинялась, и ты еще моли Бога, что дешево отделался. Ступай же и не болтай!

Невесел приехал поп домой после питерского угощения, и когда снова слобожане собрались было к нему послушать рассказов, поп и ворота на щеколду запер, и сам не показывался.

* * *

В январе 1725 г. царь Петр I скончался, но созданная им Тайная канцелярия не только не исчезла, но даже стала развиваться еще шире.

В 1827 г. на престол вступил Петр II, сын несчастного царевича Алексея Петровича, не умевшего ладить со своим суровым отцом. Внук Петра начал свое царствование с того, что стал беспощадно преследовать всех, кто пользовался расположением деда. Двенадцатилетний царь, несмотря на юный возраст, был довольно самостоятелен, и, кроме того, его окружали люди, имевшие много причин для враждебного отношения к друзьям покойного императора.