Возникший волею Петра. История Санкт-Петербурга с древних времен до середины XVIII века

Тотчас же по заключении Столбовского мира началась колонизация Невского края в соответствии с политическими интересами Швеции. Особым манифестом шведское правительство приглашало сюда шведских подданных, преимущественно дворян, а также и иностранцев, главным образом немцев. Для привлечения колонистов шведское правительство предоставляло им целый ряд льгот и привилегий. Нашлось достаточное количество желающих, особенно среди обедневшего немецкого дворянства, получить покинутые поместья, селения, земли. Получил здесь земли и возглавлявший шведское вторжение в Россию в начале XVII в. Яков Делягарди, одно из ингерманландских имений которого находилось в устье Невы на Васильевском острове.

Наряду с этим, шведы привлекли сюда крестьян-переселенцев — выходцев из Финляндии. Именно к этому времени относится появление здесь финского населения.

В результате этой строго продуманной и систематически проводимой шведами политики вместо новгородских и московских помещиков владельцами земли оказались шведские и немецкие дворяне. Крестьянство же, сидевшее на этих землях, в массе своей состояло из русских и ижор.

По условиям Столбовского мира служилые люди с их семьями и слугами, городское население и монахи имели право в течение двух недель перейти в пределы Русского государства. Сельское население должно было остаться на своих старых местах. Однако шведы нарушили это условие и всеми мерами, вплоть до грубого насилия, препятствовали выходу русского населения из Ижорской земли.

После окончания войны на русское крестьянство легло тяжелое бремя податей и повинностей, в том числе и содержание расквартированных в крае шведских войск. Тяжесть налогового бремени усугублялась тем, что в Ижорской земле шведы отдали взимание всех государственных доходов частным лицам. Положение колонизуемой шведами далекой окраины, какой была Ижорская земля для шведов, создавало для коренного населения, всячески притесняемого, невыносимые условия. К жестокой эксплуатации присоединялся религиозный и национальный гнет. Особенно он усилился в 80-х годах XVII в., когда с чрезвычайной энергией принялись за насаждение здесь лютеранства. Русское население не примирилось с иноземным гнетом. Оно массами потянулось в пределы России. Число переселенцев достигало 50 000 человек. Устраивавшиеся на границе заставы не могли остановить движения в русские земли русских крестьян и посадских людей, страдавших под гнетом иноземных захватчиков. Выходы из-за «Свейского рубежа» начались сразу же после Столбовского мира 1617 г. и все время росли, несмотря на то что за переход шведы грозили смертной казнью. Хотя русское население уходило из-под шведского господства, русские и ижоры составляли самую значительную часть населения Ингерманландии как в деревнях, так и в торгово-ремесленных центрах ее, сохраняя при этом свой язык, религию, обычаи.

В целях усиления шведского влияния на русское население оккупированной шведами территории в Стокгольме была организована специальная типография, где печатались книги на русском языке. Однако эти меры успеха не имели.

Настроения населения захваченного шведами края нашли свое яркое выражение в «Плаче о реке Нарове», датируемом 1665 г. Это произведение народной поэзии проникнуто чувством жгучей тоски и любви к родной русской земле.

Несмотря на оккупацию Невского края шведами, старая тесная связь его населения с Русским государством продолжалась в течение всего того периода, когда этот край был в руках шведов. Это были прежде всего торговые связи. Русские купцы не только Приладожья и Прионежья, но и «московских городов» регулярно и в большом количестве продолжали бывать в Орешке, Канцах и пользоваться Невой для своих торговых поездок «за рубеж» в «Свейскую землю».

Ежегодно «по первой вешней располой воде», в мае — июне, целые караваны судов, принадлежавшие русским торговым людям, со своими «товаренцы» отправлялись «за Свейский рубеж в Стекольно». Плыли они по реке Сяси, Ладожскому озеру, реке Неве, проходили через Канцы, где часть русских торговых людей оставалась для своих торговых дел, а другая, выправив «пасы», переплывала Финский залив, Балтийское море, проходила у Аландских островов и, наконец, достигала Стокгольма. Этим же путем приезжали в Россию и «свейские немцы» (шведы), жители Канцев, Орешка, Выборга и других городов, которые после Кардисского мира (1661 г.) могли свободно торговать в Москве, Новгороде Великом, Пскове, Ладоге, Ярославле, Переславле-Залесском, Холмогорах, Тихвине и Александровой пустыне.

Кроме торговых связей, были и другие. Так, например, «зарубежские» русские ремесленники продолжали приходить на заработки в Москву, Новгород Великий, Вологду, Белоозеро и другие города. Причем приходившие в эти города для «плотнишного промысла» насчитывались не единицами и даже не десятками, а сотнями человек. Любопытно, что и крестьяне как русской, так и шведской стороны продолжали ездить «за рубеж» косить сено и пашню пахать.