Возникший волею Петра. История Санкт-Петербурга с древних времен до середины XVIII века

Паллас Петр Симон (1741-1811) — естествоиспытатель, член Петербургской академии наук; по национальности немец. Известен исследованиями в различных областях естествознания (зоологии, ботаники, физической географии, геологии, палеонтологии и др.). В своих первых работах высказывал идеи исторического развития органического мира, однако позже выступил как метафизик, признавая постоянство и неизменность видов. В ряде работ неверно толковал некоторые вопросы истории русского народа, принижал его заслуги.

Между прочим, и сам Петр весьма серьезно занимался климатологией. Его «Походный журнал» за 16951725 гг. содержит почти 10 тысяч метеорологических записей. Еще в 1721 г. он составил метеорологический бюллетень на основе одновременных наблюдений в Петербурге и Риге. А годом раньше Петр в «Уставе морском» обязал капитанов кораблей «в путеплавании держать журнал» и заносить в него сведения о штормах, ветрах, течениях и пр.

После суровой зимы 17391740 гг. в Петербургской академии наук задумались, как бы предугадывать разные нежелательные климатические явления. «Без сомнения, — писал академик Крафт, — то несказанную пользу бы учинило, ежели бы такие жестокие зимы заранее предвидеть, и тот год, в который она опять будет, наперед объявить можно было. Хотя сие трудно, и почти учинить невозможно, однакож могло бы оно служить к некоторым догадкам, ежели бы все зимы, в которые случалась жестокая стужа, в историях записанные, замечать и смотреть, не по порядку ли какому, который узнать было можно, одна за другою последуют. К сему надлежит еще обстоятельную роспись всех студеных зим иметь, для сочинения которой от давних времен зачавши, многие исторические книги читать надобно.

Однакож я здесь некоторый опыт предложу, который может быть те, которые в том меня искуснее, гораздо пространнее учинить могут».

Крафт пришел к выводу, что суровые зимы повторяются через 32 года.

В документах XVIII в. много сведений об ущербе, нанесенном морозами, засухами, ураганами. Нет нужды их все перечислять. Скажем только, что за этот век в России было 68 очень голодных лет, вызванных засухой, 40 чрезвычайно холодных зим, 20 дождливых сезонов.

Не только ученых интересовала погода. Не прошли мимо петербургского климата и писатели. Вот как пишет о нем известный в XIX в. Аполлон Григорьев:

«Петербургское лето большею частью бывает дождливо и холодно — в том должно признаться. Бывают жаркие дни и даже месяцы, но они составляют исключение. Собственно говоря, весны нет в Петербурге. Год его может быть разделен на снего-холодное и на дожде-холодное время. Я подозреваю, что весны даже и не было в Петербурге и что ее нарочно сочинили поэты, чтобы им было с чем-нибудь сравнивать красавиц и что-нибудь воспевать. Очень даже может быть, что первый, кто назвал обожаемый им предмет майскою розою, сказал в сердцах самую злую и едкую насмешку, а другие приняли ее за чистые деньги. Ведь и теперь у нас в журналах часто пишутся такие критики, что с первого взгляда кажется, будто книга и расхвалена, а в самом деле выходит, что критик разругал ее наповал. Трудно только догадаться об этом, и многие остаются при первом убеждении. Появление и удаление весны даже очень трудно подсмотреть. Она так костюмируется, что ее трудно отличить от осени. Весна сделалась каким-то баснословным существом, мифом, о котором все говорят, но которого никто не видал. Другие находят, что даже очень неприлично говорить о весне. Один из моих знакомых, если ему необходимо нужно употребить это слово, всегда прибавляет: «Это было, с позволения сказать, весною!»