Возраст гнева

– Капитан Радимова… Да-да, Анатолий Ильич, я звонила. Нет. Просто вопрос есть. У меня в кабинете находится полковник ФСБ из Москвы. Он хотел выйти с моего компьютера на свой сервер, но опасается, не сохранится ли в этом случае его пароль у нас. Хорошо. Я так и скажу. Спасибо, Анатолий Ильич.

Она положила трубку и повернулась к полковнику.

– Можете работать. Такая программа, сохраняющая пароли, есть только у службы внутренней безопасности. Она включается только тогда, когда контролируется чей-то конкретный IP-адрес. Мой компьютер не контролируется. Сам сервер в состоянии сохранять только внутренние пароли для выхода в Сеть наших сотрудников, да и то по желанию самих сотрудников. Этим пользуется только тот, кто постоянно работает с внутренним сервером.

– Как ваш компьютерщик узнал, что вы ему звонили?

– У него телефон с определителем номера.

– Понятно…

Свекольников сел за компьютерный столик, сердитым взглядом отогнал приблизившегося было подполковника Лихачева. Свой пароль он не доверял никому.

Я уже не говорю о себе. Мне такой пароль непозволительно знать ни при каких обстоятельствах. Полковник прекрасно понимал, что человек, связавший однажды свою судьбу с разведкой, останется разведчиком даже в могиле. Тем не менее я напрягся, как делал это несколько минут назад, пытаясь по движениям пальцев понять пароль капитана Радимовой.

Полковник набирал пароль намного медленнее, чем это делала капитан Саня, он долго выискивал глазами латинские буквы, что давало мне возможность лучше ориентироваться. На мониторе в нужной строке одна за другой проступали жирные точки. В какой-то момент мне показалось, что я «прочитал» пароль Свекольникова.

Для проверки навыков, которые уже длительное время не применялись на практике, отчего у меня возникали определенные сомнения в своих способностях, я написал на бумажке пароль капитана Сани и протянул ей. Она с удивлением посмотрела на листок и кивнула, подтверждая увиденное. Оставалось надеяться, что и пароль Свекольникова я тоже «прочитал» правильно.

Я еще внимательнее стал наблюдать за действиями полковника. Он тем временем вошел в раздел «Картотека», после чего пододвинул себе под нос папку с недооформленными материалами уголовного дела, чтобы без ошибок набрать фамилии и сложные имена-отчества напавших на меня бандитов.

– Так-так… – задумчиво произнес Свекольников, изучая один из файлов. – Капитан, посмотрите-ка сюда…

Я проявил неосмотрительность: встал и подошел к компьютеру, совсем не ожидая подвоха со стороны офицера ФСБ. Скользкий подполковник Лихачев тут же показал свой вредный характер, моментально усевшись в освободившееся кресло.

Свекольников увеличил изображение, передвинул его и показал мне фоторобот, по которому я должен был бы узнать какого-то человека. Но на фотороботе родная мать сына не узнает. А я – тем более.

– Кто это? – спросил я.

– Не узнаете?

– За такие «фотороботы» людей расстреливать надо, – сделал я справедливый вывод.

– Нельзя быть таким категоричным. Фоторобот составить трудно. Люди редко помнят детали внешности, а фоторобот составляется именно из деталей.

– Значит, давно пора систему составления менять. Описание фигуры есть? Рост…

– Есть. В данном случае рост – особая примета. Сейчас найду…

Он уменьшил изображение до нормального формата и стал искать в тексте.

– Вот. Сто шестьдесят семь сантиметров.

– С кепкой или без?

– Я таких тонкостей не знаю.

– По росту, похоже, что он.

– Та-а-ак… Гаджиев Ильдар Мухамедович. Находится в розыске за попытку убийства полицейского и за целый ряд мелких противоправных действий. По подозрениям, был одно время тесно связан с бандитским подпольем, которое, в свою очередь, объявляет себя ячейкой ИГИЛ на Северном Кавказе, но конкретных проверенных данных на этот счет нет. Так… А что у него здесь? – Свекольников отвернулся от монитора и заглянул в материалы дела. – Ага… И под своей фамилией устроился охранником на рынок. Вот как наша полиция работает. Куда смотрят?!

– В федеральном розыске или в ведомственном? Или вообще в республиканском? – сделал я попытку заступиться за полицию не из-за любви к ней, а из-за симпатии к капитану Сане, которая полицию представляет.

– В республиканском, очевидно… – неохотно сообщил Свекольников, понимая, к чему я клоню и на кого перекладываю вину. – Да, в республиканском. Но республиканский автоматически переходит в наш ведомственный.

– Тогда претензии не к капитану Радимовой, а к подполковнику Лихачеву, – попытался я хотя бы таким образом поднять подполковника с кресла, но он, казалось, намертво приклеился к нему «пятой точкой». – Тем не менее розыск можно «закрывать». Есть что на остальных? На этих таджиков?

– Остальных даже в базе данных нет. Могу только по документам миграционной службы проверить. Только это мало что даст. Если бы там значились правонарушения, их бы просто не пустили в Россию.

– Пустая трата времени, – высказал свое мнение подполковник Лихачев. – Но я где-то видел одного из них. Только припомнить не могу.