Возраст гнева

– У меня вот другое мнение, – неожиданно возразил подполковник Лыков. – Я с ним мало общался, но общался тяжело. Я всегда считал майора Сарафутдинова человеком легкомысленным и упрямым. Если он что-то вобьет себе в голову, то будет делать по-своему, даже несмотря на прямой приказ. Естественно, мне, как начальнику штаба отдельного отряда, такое понравиться не могло. И мы порой по этому поводу конфликтовали. А легкость не была чертой его характера. Я всегда считал это просто легкомыслием. Впрочем, это мое мнение. Мы с майором Сарафутдиновым не дружили и даже часто конфликтовали, отсюда у моего мнения и ноги выросли. Кто с ним дружил, имеют право на собственное мнение. Тем более Равиля Эмильевича уже не перевоспитать.

– Простите, – повернулся я к Хайлову. – Машину угнали?

– Ну да… Это еще два месяца назад было.

– «Тойота Ленд Крузер 200»? Белого цвета?

– Да.

– В ГИБДД не сказали, что машина числится в угоне. Машину ищет только Аглинур Раджиховна. А ГИБДД передала в уголовный розыск только номера кузова, двигателя и шасси. И там обещали искать машину уже после смерти Сарафутдинова. Так ее что, действительно угнали?

– Мне сам Равиль говорил, что угнали. Предполагал, что не найдут. Может быть, потому об угоне и не заявил. Такие машины обычно не находят. Какую-нибудь «копейку» еще может быть. А люксовые машины так запрячут…

У меня появилась мысль, но я не спешил ее озвучивать. Мысль требовала проверки.

– Ладно. Пусть ГИБДД делает вид, что ищет, – согласился я. – А о причине возвращения Сарафутдинова разговор у вас заходил?

– Я спрашивал, – ответил капитан Глючко. – Не подумайте, что особо интересуюсь или планы какие-то строю, просто так спросил, из интереса. Равиль помрачнел и ответил, что никому туда ехать не посоветует. Все там не так, как говорят. Там место только для бандитов, против которых мы вместе с ним на Кавказе воевали. Так и сказал, что только для бандитов. А в серьезных вещах он всегда был человеком серьезным.

– При этом следует учесть, – добавил подполковник Лыков, – что Равиль Эмильевич, хотя про него и говорят, что он человек легкого характера, всегда внешне казался серьезным, и невозможно было сразу понять, всерьез он говорит или шутит. Он выглядел, я бы сказал, человеком мрачноватым. И шутил с тем же выражением лица. Из-за чего многие его шутки просто не понимали. Такая манера поведения. Возможно, он и об угоне машины говорил так же.

Я понял то, что подполковник Лыков относил себя именно ко «многим», которые не понимали шуток Равиля Эмильевича, хотя в действительности, скорее всего, сам Виктор Николаевич был от природы обделен чувством юмора. Но свою вину в этом признавать не желал и потому искал другие причины.

– А конкретно о себе ничего не говорил? Как его там приняли, куда поставили?

– Нет, не говорил. Отделался только общим ответом. Но мы к тому времени уже прилично выпили. Не до серьезных разговоров было.

– Я понял. Теперь еще один вопрос. Очень, на мой взгляд, важный.

– Мы слушаем, – ответил за всех подполковник.

– В компании был еще один человек…

– Да. Старый товарищ майора Сарафутдинова, – снова ответил Лыков, хотя сам в тот вечер на встрече не присутствовал. – Они когда-то вместе служить начинали. И почти одновременно ушли на пенсию. Игорь Владимирович тогда же квартиру продал и куда-то переехал. Кажется, в Среднюю Азию, где родился и вырос. Но, видимо, не понравилось – сейчас там межнациональные отношения по-прежнему сложные, и сюда вернулся. Я сам с ним еще не виделся. Ничего про него сказать не могу – что он, где он, чем занимается…

– Вернулся, – добавил майор Хайлов. – А чем занимается… Чем наши офицеры на пенсии заниматься могут? Или инструкторами работают, или в охрану подаются. Ласкин сейчас начальник охраны в какой-то фирме…

Подполковнику Лыкову позвонили. Он вынул трубку и посмотрел на меня.

Мы сидели на кухне – в большой комнате у меня не было стола.

– Можете из комнаты переговорить… – разрешил я Виктору Николаевичу.

Он кивнул и вышел.

– Кажется, это из военного следственного комитета, – сказал, не оборачиваясь.

– Вы сказали – Ласкин? – переспросил я майора.

– Подполковник Ласкин Игорь Владимирович, – подтвердил Хайлов.

– Гоша Ласкин? – еще раз переспросил я.

– Ну, Гошей его только близкие люди зовут, товарищи. И Сарафутдинов тоже так звал. У нас в отряде чаще по имени-отчеству.

Я начал кое-что соображать.

Подполковник Лыков вернулся на кухню, держа трубку в вытянутой руке, словно предлагая мне присоединиться к его разговору с невидимым абонентом. В этот момент меня «позвал» мой смартфон. Я посмотрел на определитель – звонила капитан Саня.

– Страхов. Здравия желаю, товарищ капитан.

– Тим Сергеевич, вы ко мне сегодня зайдете? – Она снова обратилась ко мне на «вы», чем слегка охладила мой пыл.

– Как обещал…

– Обязательно заходите, и побыстрее. Я пирожки испекла. Точно такие, как утром. Они ведь вам понравились? Специально для вас старалась.

Я уловил в ее голосе напряжение. Но тут же все понял, как только услышал про пирожки.