Возраст не помеха

Уже через десять минут на склоне выше и в стороне от нас начали рваться снаряды. Стреляли «Катюши», вой этих ракет, да и огненные следы в небе видно издалека. Кстати, эффективность у них так себе, особенно в городе, пробивная сила слабая, рассеивание большое, хорошо когда работают целым дивизионом или двумя, а одной машиной… Командир группы перестраховался и запустил ракету вдаль, а то еще накроют. Хорошо такой группе, по запросу огонь открывают. Сомневаюсь, что вот так просто помогли бы простому подразделению пехоты, например. Но я рано радовался, огня дали как украли, дай бог пакет выпустили.

– Быстро, бегом марш!

Мы подскочили и под разрывы снарядов устремились прямо наверх, взбираясь на насыпь с такой скоростью, какую только могли развить люди по скользкой от прошедшего дождя и перепаханной снарядами и минами земле. Наверх тут, прямо в этом месте никто не поднимался, в том смысле, что проходов не было. Куски каких-то досок, железные ящики, кровельное железо, чего тут только не было, и среди этих гор мусора – мы. У первого же дома, до которого мы сумели добежать, нас встретила удивительная тишина, даже «люстр» в небе не было.

– Что-то уж больно тихо, – прошептал командир.

Перед нами с одной стороны было несколько домов, а впереди слева бывший парк или сквер. Широкая и открытая площадка, усыпанная воронками и стоявшими тут и там остовами танков. Танки разные, но наших больше.

– Тут вчера прорыв был, наш взвод работал по разведке и наведению, ты прав, немцы очень стараются помочь тем, кто укрылся тут в окружении. Наши не могут их оттуда достать, никак не подойти. Пулеметы, автоматы и огнеметы в упор, попробуй залезь к ним.

– Надо саперов вести по-тихому, – заключил я, вспоминая, как обстояло дело в моем времени, ну, или откуда я там провалился сюда. – Подорвать ночью стену, немцев там мало.

– Да не пройти, не слышишь, что ли?!

– С дымом надо. Затянули всю площадь и вперед. Понятно, что сложно и опасно, а больше никак. Фрицы, естественно, стерегут все подходы и не дадут подойти, стреляй да стреляй, да еще, скорее всего, у них есть связь и наблюдатели на той стороне площади.

– Снайперы бьют, – вдруг вставил слово в наш диалог снайпер, – парни потеряли троих вчера именно от снайперов.

– Эти могут, тем более тут такое раздолье с маскировкой, можно по два дня лежать не вставая, – кивнул я, но скорее себе, ибо не разглядишь тут ничего. – Наверняка еще и минометы на связи всегда.

Мы были близко, но не пытаемся подойти, сто процентов услышат или увидят. Пока нас закрывают кучи битого кирпича и разного хлама, но если пройдем еще несколько десятков метров, то окажемся как на ладони. Вот же залезли, ни туда, ни сюда.

– Парни, возвращайтесь, я один рвану, мне еще испачкаться предстоит, а то чистый больно, – снял я кепку, что была на голове.

– У нас приказ доставить тебя в расположение двести семьдесят второго полка НКВД…

– Командир, ты в своем уме, послушай мальчишку, – перешел я на ты. Да, подрываю я его авторитет сейчас знатно, как бы в глаз не получить, надо смягчить. – Поговорку знаете? Устами младенца глаголет истина! Ты же знаешь, нам тут несколько кварталов пройти нужно, как ты собираешься это сделать? Вернешься, скажешь, что возле расположения полка я исчез. Пусть связываются с кем-нибудь из полка и ждут меня.

– Как это исчез? – охренел командир отряда.

– Да вот так, – бросил я и вытянул руку, указывая за спины ребят, добавил: – Немцы!

Бойцы обернулись просто мгновенно, а я, упав на землю, перекатом ушел в сторону, за прикрытие какого-то деревянного настила, частично сгоревшего и обугленного. Теперь парни меня не видят, хотя вроде как пытаются звать, шепотом. Ну ухари!

Ползком, от кучи к куче, благо их тут было великое множество, я пересек площадь. Немцев тут не было, да и наших тоже. Несколько разбитых в хлам домов, горы битого кирпича и шлака, доски, даже сгоревшие деревья, но никого живого. Идти далеко, правильно сказал командир, несколько кварталов. А главное, я не знаю точно, где сейчас тот полк, что мне нужен. Мне объяснили в штабе, что энкавэдэшников специально усиливают, наращивая группировку в расчете на меня, то есть на мою будущую работу, так что нужно стараться попасть к ним как можно скорее.

– Стой, кто идет?! – услышал я и охренел. Часовой? Он бы еще крикнул на весь Сталинград! Ясно, что где-то здесь наверняка КП какого-нибудь батальона или полка, частей-то в городе много, но все разрозненны, но окликать, привлекая внимание? Тут же все вперемешку и наши, и немцы, с головой-то дружить надо? Или нет?