Читаем Возраст ноль (СИ) полностью

Мы оба были под завязку «напоены» зельями дружбы и внушения. Зелье дружбы вызывало симпатию ко всему окружающему, правда, имело кратковременный эффект - часа три-четыре. Зелье внушения ввело бы нас спустя некоторое время в транс, во время которого все, что было бы нам сказано, могло в корне изменить наши убеждения и взгляды. Изготовление и использование этого зелья было официально запрещено и грозило виновному заключением в Азкабан сроком не меньше года - все зависело от намерений и последствий.

Мне было интересно, а кто должен судить председателя Визенгамота?

Адвокаты мистер Торвуд и мистер Майклс забрали заверенные гоблинами результаты проверки и наши показания о произошедшем, данные под заклятьем истины. Лорд Пруэтт настоял на том, чтобы мы подписали документы и ритуально отказались от рода родителей. Магия откликнулась сразу же и откат достался родителям. Что было вдвойне обидно.

Я не могла поверить, что Артур участвовал в этом фарсе. Но, в любом случае, он был главой рода и нес ответственность за случившееся.

Еще через полчаса мы были в Пруэтт-мэноре. Лорд Пруэтт давно считал, что мне следует жить в его доме. Но сейчас, когда вопрос вроде бы сам собой решился, счастливым он не выглядел. Несмотря ни на что, Молли была его дочерью.

Дед пригласил Билла погостить у него по крайней мере до тех пор, пока не будет решен вопрос с его мастерством и созданием нового рода. В настоящий момент у Билла статус был не определен, его аура практически не читалась. Если бы Билл захотел, то сейчас мог бы быть принят в род Пруэттов. Но брат отказался: у него уже была цель и обязательства перед магией и братьями. Дед это уважал.

Мы сидели молча в комнате Билла и все не могли начать разговор. А потом я разревелась, и он долго меня утешал, обнимая и гладя по спине.

- Билл, ну почему? Она же нас любит, нет, правда. Она же выходила меня тогда, в детстве. Она переживает за каждого и не расстается с этими дурацкими часами! За что она так?

- Не знаю, малыш. Она запуталась. Дети выросли. И вдруг оказалось, что наше мнение не совпадает с ее. Думаю, Молли верит, что все делала только для нашего блага.

- Я ненавижу это слово!

- Все будет хорошо. Теперь все будет хорошо.

- Я как представлю, что еще полчаса семейного ужина и мы стали бы… Билл, кем бы мы стали? Легкая корректировка! Я не верю… Наверняка, в душе мы сопротивлялись бы и мучились от противоречий.

- Все прошло. Ничего этого уже не повторится.

- А знаешь, что обидно? Я с самого раннего детства каждую свободную минуту тратила на развитие своих магических способностей. Сначала ничего не зная. Слепо тыкаясь в разные стороны. Учителя и дед прикладывают титанические усилия для достижения мною успехов. А один глоток этой дряни наверняка свел бы все усилия на нет. У этого зелья такой побочный эффект - оно блокирует магические дары. Мне Харрад сказал. Я так испугалась, когда не смогла почувствовать в себе дар, - по официальной версии мне достался дар эмпатии.

- Не плачь, мы вместе. И нам безумно повезло, что все выяснилось вовремя и обошлось без последствий.

- Вот только родителей у нас теперь нет.

С братьями мы встретились в ближайшие выходные в Хогсмите, где и рассказали всю историю. Как ни странно, ни директор, ни родители не поспешили их просветить.

Адвокаты встретились с четой Уизли и объявили наш статус и причины такого решения. Договорились, что мы не даем делу официальный ход, а родители не ищут с нами встреч и не препятствуют нашему общению с братьями.

В Норе мы больше на появлялись. Вещи забрали домовики.

Билл удочерил Аманду.

Мы виделись с Артуром - случайно встретились в Косом переулке. Он попросил прощения за все, что произошло. Поклялся, что не знал о зелье. Но признал, что знал о предстоящем визите директора и о планирующемся разговоре с детьми.

Ни я, ни Билл не хотели публичного скандала. Не хотели давать лишний повод для сплетен. Шумиха могла только помешать братьям и работе Артура Уизли - основному источнику благосостояния семьи. Против Дамблдора прямых улик не было, поэтому и затевать выяснение с ним отношений бесполезно - сам он в любом случае останется вне подозрений.

Я думала о том, насколько события пошли по новому пути из-за моего вмешательства. Своих родственников, даже зная об их не самых лучших чертах, я, наверное, любила. И искренне желала им лучшей жизни. Мне даже начало казаться, что у нас в семье все хорошо складывается: и отношения, и личностное развитие каждого, и даже семейное дело и перспективы. Что же пошло не так?

Массу времени я уделяла собственному развитию, но чем это могло не устраивать моих родных? С братьями у нас были хорошие отношения. Я не пыталась как-то влиять на них, просто не скрывала своих чувств и эмоций.

Если сравнивать с моими книжными впечатлениями, то жизнь Чарли не сильно изменилась. Он был доволен работой в питомнике и рассчитывал на карьеру специалиста-заводчика драконов.

Близнецы по-прежнему талантливы и изобретательны, только их энергия направлена по большей части не на шутки над окружающими, а на семейный бизнес.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки

Институт музыкальных инициатив представляет первый выпуск книжной серии «Новая критика» — сборник текстов, которые предлагают новые точки зрения на постсоветскую популярную музыку и осмысляют ее в широком социокультурном контексте.Почему ветераны «Нашего радио» стали играть ультраправый рок? Как связаны Линда, Жанна Агузарова и киберфеминизм? Почему в клипах 1990-х все время идет дождь? Как в баттле Славы КПСС и Оксимирона отразились ключевые культурные конфликты ХХI века? Почему русские рэперы раньше воспевали свой район, а теперь читают про торговые центры? Как российские постпанк-группы сумели прославиться в Латинской Америке?Внутри — ответы на эти и многие другие интересные вопросы.

Александр Витальевич Горбачёв , Алексей Царев , Артем Абрамов , Марко Биазиоли , Михаил Киселёв

Музыка / Прочее / Культура и искусство
Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019
Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019

Что будет, если академический искусствовед в начале 1990‐х годов волей судьбы попадет на фабрику новостей? Собранные в этой книге статьи известного художественного критика и доцента Европейского университета в Санкт-Петербурге Киры Долининой печатались газетой и журналами Издательского дома «Коммерсантъ» с 1993‐го по 2020 год. Казалось бы, рожденные информационными поводами эти тексты должны были исчезать вместе с ними, но по прошествии времени они собрались в своего рода миниучебник по истории искусства, где все великие на месте и о них не только сказано все самое важное, но и простым языком объяснены серьезные искусствоведческие проблемы. Спектр героев обширен – от Рембрандта до Дега, от Мане до Кабакова, от Умберто Эко до Мамышева-Монро, от Ахматовой до Бродского. Все это собралось в некую, следуя определению великого историка Карло Гинзбурга, «микроисторию» искусства, с которой переплелись история музеев, уличное искусство, женщины-художники, всеми забытые маргиналы и, конечно, некрологи.

Кира Владимировна Долинина , Кира Долинина

Искусство и Дизайн / Прочее / Культура и искусство