Читаем Возраст ноль (СИ) полностью

- Гарри! А ты же сам используешь артефактные очки!

- Драко, я уже пробовал. Через мои я могу немного различать ауры, не так подробно, как София. Но они статичны. Взаимодействия магических полей волшебников я не вижу. Они рассчитаны для другого.

- У наших родственников нет, случайно, артефактов, позволяющих рассмотреть ауру магов? Давайте напишем, пусть ответят.

- Я могу спросить у старейшины Кровозуба. Только не раньше субботы.

- Можно еще в библиотеке посмотреть.

- Можно. Только вряд ли там что-то полезное есть. Давайте лучше с портретами поговорим.

- Гарри, а ты уверен, что портреты будут сотрудничать с нами, а не с директором?

- А мы найдем портреты родственников: интересы Рода не могут быть ниже лояльности директору школы. Финеас Найджелус Блэк был когда-то директором Хогвартса. Он приходил знакомиться в Блэк-Холл. Здесь должен быть его портрет.

- Угу. Все портреты директоров висят в кабинете Дамблдора. И кто пойдет туда?

Героем дня оказался Малфой, предложивший использовать Выручай-комнату, о которой буквально пару недель назад нам рассказали Фред и Джордж.

В итоге с письмами домой мы решили не спешить, а действовать по плану: библиотека, Выручай-комната и разговор с директором Блэком.

До восьмого этажа школы нам удалось добраться спустя три дня, во время которых мы бесполезно потратили время в библиотеке. Гарри, сосредоточенно думая о портрете своего предка, трижды прошелся мимо портрета Варнавы Вздрюченного. Зачем-то затаив дыхание, мы ждали, случится чудо или нет. Чудо случилось: на стене медленно проявилась дверь, как будто случайно перенесшаяся сюда из Блэк-Холла. За дверью оказался кабинет - почти точная копия кабинета из семейного особняка, вероятно, именно так он и выглядел при жизни Финеаса Блэка. На стене кабинета висел портрет хозяина.

Мрачный и надменный мистер Блэк заставил нас долго отвечать на его вопросы, пока любезно не согласился выслушать нашу проблему. Экс-директору пришлось задуматься: по портрету я бы не только не стала утверждать, что при жизни мага интересовала проблема грязнокровок, по-моему, его вообще не волновали вверенные ему дети. Уж не знаю, какие цели преследовали те, кто назначал его на эту должность, но сам маг, по-моему, воспринимал оказанную ему честь если не как наказание, то как досадное недоразумение, отвлекающее его от важных дел вроде раздумий о судьбах мира. Это вовсе не критика, лично мне Финеас Блэк даже нравился, по крайней мере, он казался весьма колоритным и интересным персонажем.

Мистер Блэк согласился, что артефактор вряд ли может создать что-либо, обладающее свойствами, о которых он сам не знает. Поэтому требовались артефакты, созданные мастером, обладающим истинным зрением. Экс-директор вспомнил несколько семей, которые не скрывали, что пользуются услугами такого мастера. Из ныне живущих семей на территории Британии нам была известна одна - Лонгботтомы, в прошлом известные охотники, у них могли сохраниться подобные артефакты, полезные для их профессиональной деятельности.

Невиллу мы сказали, что нашли упоминание о знаменитых в прошлом охотниках, представителях его семьи. Он знал о семейном прошлом не очень много, но, когда к беседе подключились другие однокурсники и речь зашла об оружии и специальных приспособлениях, он вспомнил, в том числе, об очках, позволявших видеть намного больше, чем обычным зрением, с помощью которых можно с первого взгляда определять волшебных животных среди их обычных собратьев и даже охотиться в темноте.

В итоге все были довольны: однокурсники - интересным разговором, Невилл - дополнительным вниманием, мы - полученной информацией, что бабушка Августа передала четыре таких артефакта в Министерство для использования в операциях Аврората.

- Акромантулы!

- Что с акромантулами, Гарри? Приснились? Так ты не читай на ночь книги о всяких ужасах. Попроси лучше у Рона что-нибудь про животных из Киплинга или Лондона, - предложил Драко.

- Почему у Рона?

- А ты не знаешь? А еще сестра! Он в прошлом году притащил в школу кучу маггловской художественной литературы, заразив этим увлечением сначала свой факультет, а теперь уже и всю школу.

- Вот конспиратор! И молчал!

- Какие книги! Я о другом. Если привлечь внимание Министерства к наличию опасных существ в Запретном лесу, то, возможно, для операции по их ликвидации аврорам потребуются и очки Лонгботтомов - в пещерах, где их кладки, должно быть темно!

***

«Привлекать внимание» вызвался Драко. В школе продолжала работать комиссия, члены которой, вероятно, не спешили с окончанием проверки: они продолжали посещать выборочно занятия, обследовали различные помещения, беседовали с учениками, проверяли документацию как на уровне директора и прочих руководителей, так и на уровне преподавателей. Школьникам комиссия была не очень интересна, за исключением авроров, в обязанности которых входила проверка безопасности. Поэтому дети, обращающиеся к ним с различными вопросами, не были редкостью.

- Мистер Долиш, а почему мантикоры и акромантулы относятся к одному классу опасности?

- Те и другие обладают иммунитетом к магии.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки

Институт музыкальных инициатив представляет первый выпуск книжной серии «Новая критика» — сборник текстов, которые предлагают новые точки зрения на постсоветскую популярную музыку и осмысляют ее в широком социокультурном контексте.Почему ветераны «Нашего радио» стали играть ультраправый рок? Как связаны Линда, Жанна Агузарова и киберфеминизм? Почему в клипах 1990-х все время идет дождь? Как в баттле Славы КПСС и Оксимирона отразились ключевые культурные конфликты ХХI века? Почему русские рэперы раньше воспевали свой район, а теперь читают про торговые центры? Как российские постпанк-группы сумели прославиться в Латинской Америке?Внутри — ответы на эти и многие другие интересные вопросы.

Александр Витальевич Горбачёв , Алексей Царев , Артем Абрамов , Марко Биазиоли , Михаил Киселёв

Музыка / Прочее / Культура и искусство
Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019
Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019

Что будет, если академический искусствовед в начале 1990‐х годов волей судьбы попадет на фабрику новостей? Собранные в этой книге статьи известного художественного критика и доцента Европейского университета в Санкт-Петербурге Киры Долининой печатались газетой и журналами Издательского дома «Коммерсантъ» с 1993‐го по 2020 год. Казалось бы, рожденные информационными поводами эти тексты должны были исчезать вместе с ними, но по прошествии времени они собрались в своего рода миниучебник по истории искусства, где все великие на месте и о них не только сказано все самое важное, но и простым языком объяснены серьезные искусствоведческие проблемы. Спектр героев обширен – от Рембрандта до Дега, от Мане до Кабакова, от Умберто Эко до Мамышева-Монро, от Ахматовой до Бродского. Все это собралось в некую, следуя определению великого историка Карло Гинзбурга, «микроисторию» искусства, с которой переплелись история музеев, уличное искусство, женщины-художники, всеми забытые маргиналы и, конечно, некрологи.

Кира Владимировна Долинина , Кира Долинина

Искусство и Дизайн / Прочее / Культура и искусство