Возраст – преимущество

– Все-все, проснулся вроде, – протирал я глаза руками, но никак не мог их толком открыть, самый сон у меня был, даже снилось что-то, не сразу придешь в себя.

Спал я в закутке, маленькой комнатке, которую якобы сдавал Петр Николаевич. Он в первый же день как я у него появился, сходил в комендатуру и все оформил, как полагается. Вопросов не возникало, так что, думаю, и проверку мы пройдем легко. У него даже на двери, снаружи, указано количество проживающих, все по правилам оккупационной власти. Мать их об дерево.

– Откройте немедленно! – постучали в дверь довольно требовательно. Глянув на настенные часы, с удовлетворением отметил про себя, что час еще ранний, и продолжил лежать в кровати, делая вид, что только недавно проснулся.

Слышу, как Петр Николаевич что-то ответил тем, что ожидали под дверью, но не разобрал слова. Затем раздались глухие, тяжелые шаги, кто-то явно ходит по квартире и осматривает помещения. Затем, услышав шаги уже возле двери в комнатку, где квартировал я, приготовился. Распахнулась дверь и передо мной, буквально в двух метрах от кровати, появился фриц. За его спиной маячил еще один.

– Это мой постоялец, вот документы, господин фельдфебель, – окликнул немца Петр Николаевич.

– Кто ты? – Ну что за грубость, фельдфебель?

– Рядовой Осипчук, абвер-команда «Восток», группа «Киндер-43», – четко, на хорошем немецком отчеканил я и даже заметил, как фельдфебель чуть поднял брови, когда взял мои документы в руки.

– Что ты тут делаешь, рядовой? – закончив изучать бумаги, фельдфебель не спешил возвращать их мне.

– Прямо сейчас? Отдыхаю, – видя непонимание в глазах жандарма, пояснил: – Я вчера вернулся из очередного похода по лесам, вот и отсыпался.

– Что ты делал в лесу? – чуть мягче, но явно не понимая, как со мной быть, продолжал опрос немец.

– Вы же мне не расскажете о своем задании, герр фельдфебель? – я пожал плечами. – У меня задание, я его выполняю, как учили и как гласит приказ.

– Мы доставим тебя в комендатуру и там расскажешь! – заключил фриц.

– Да пожалуйста, если вам больше заняться нечем, пойдемте в комендатуру, – спокойно ответил я. Но в этот момент фельдфебеля тихо позвали сзади. Второй жандарм, рядовой, слышавший наш разговор, начал что-то шептать командиру.

– Ты подчиняешься майору Дюрреру? – даже, кажется, тон изменился.

– Так точно, – коротко ответил я.

– Хорошо, твоя личность установлена. Почему квартируешь в городе, а не в гарнизоне?

– Мне для работы так удобнее, я не в форме, легче схожусь с местными, отслеживаю настроения и поведение. Наша служба не предполагает публичности, вы должны об этом знать, господин фельдфебель.

– Хорошо, все в порядке! – завершил разговор жандарм и направился к выходу. – Нам сообщили, что на следующей неделе должно приехать твое начальство, ты в курсе? – от дверей квартиры кинул на прощание он.

– Я нахожусь на оперативной работе, откуда я могу об этом знать, господин фельдфебель? – как обычно спокойно ответил я.

А сам уже думал о том, что надо бы слинять отсюда на то время, пока здесь будет находиться это самое начальство, кто его знает, этого Дюррера, а вдруг он мальчишек сам забирал из школы и всех в лицо помнит? Это в Сталинграде бы у меня прокатило сойти за кого-то, там и близко не было наших командиров, прибыв в город, мы поступили под командование различных формирований, а тут я не знал, кто такой Дюррер. Это было упущение, обидное, но наше упущение. Юрко рассказал о нем, я знаю, как он выглядит, какие сигареты курит, а вот о том, знает ли сам Дюррер в лицо «своих мальчиков», не знаю. Видимо, решив, что раз Юрко описывает так этого майора, сделали вывод, что он его видел лично, наверное, потому и не уточнили. Эх, ладно, придумаю что-нибудь. Тем более надо с эшелоном что-то решать.

– До встречи! – как-то загадочно бросил фельдфебель и ушел.

– Что будешь делать? – тихо спросил меня Петр Николаевич, когда вернулся в комнату, закрыв за немцами двери.

– На станцию надо, а затем… – я задумался, – наверное, в отряд.

– Далеко… – протянул агент.

– А что делать, если застанут здесь, могут раскрыть, нам этого не надо.

– Тогда, конечно, надо уходить, – покивал Петр Николаевич и добавил: – Только знаешь, парень, мне кажется, они могут за тобой следить.

– Могут, но потеряют. Я уже хорошо изучил район, да и план города изучал внимательно, думаю, уйду я от них. – Я не выпендривался, реально хорошо знаю данный район, уж так немцы учили, где один раз пройду, никогда не забуду, да и карты мы в школе на время запоминали.

Естественно, никуда прямо сейчас я бежать не собирался. Спокойно позавтракал, затем сполоснулся нагретой для меня Петром Николаевичем водой и только к обеду выполз из дома. Но и тогда направился не к станции, а в комендатуру. Слежки за собой не обнаружил, хоть и проверялся, но немцы хитрые, они ведь могут следить за мной, находясь в каком-либо здании, а не идти по улицам открыто.