Возраст – преимущество

Уж и не знаю, сработала ли закладка на цистерне с топливом, которую заложили в Ровно подпольщики, но то, что эшелон мы уничтожили, факт. Летящие с откоса платформы, переворачивающиеся «тигры», горящее топливо, рекой разливающееся во все стороны, и жар от всего этого на сотни метров, такое чудо стоит увидеть. Прав был Старинов, не хрен рвать полотно, толку ноль, а Пономаренко с пеной у рта доказывал, что именно рельсы и надо рвать. Какой ущерб мы нанесли рейху всего за неделю? Да охренеть какой, и он выражается не в марках, не в золоте, а в ситуации на фронтах. И я приложил к этому свои загребущие ручонки…

В лагере царила атмосфера праздника, только вот Медведев эту радость не разделял. В Белоруссии немцами предпринята масштабная акция против партизан, стянуты огромные силы на их уничтожение, скоро и до нас дойдут. Поэтому Дмитрий Николаевич был очень занят подготовкой к передислокации, а ведь отряд у него не десять человек с винтовками. Тут ведь даже противотанковые орудия есть, три штуки, «сорокапятки», но иди-ка, вывези их по лесу. Да и народа столько набирается, охренеешь соблюдать скрытность. Я вставил свои пять копеек, когда отдавал рапорт о своей работе в Ровно.

– Дмитрий Николаевич, считаю выход отряда преждевременным, – насколько мог мягко начал я.

– Почему? – отвлекся от карты начштаба отряда.

– После такой диверсии немцы устроят сильный шмон по всем деревням и окраинам, усилят посты, но главное, сто процентов вызовут авиацию. Вот они обрадуются, когда увидят с воздуха такой кагал.

– Никто не собирается идти всей толпой, – вступил в разговор сам полковник Медведев. – Выход, как всегда, группами по пятнадцать-двадцать человек, обязательно с передовым дозором. Извини, но я не стану тебе все это объяснять, поверь, нам не в первый раз.

– Вам виднее, но я бы повременил. Да и «маяки» бы пока снял в срочном порядке, потеряем людей, чистка будет серьезной, вы не видели, что немцы в Ровно устроили после уничтожения состава с топливом, а тут танковый полк раздолбали, будет еще жестче.

– Мы обдумаем твою мысль, можешь идти. Ты ведь не в курсе нашей кочевой жизни, а скоро зима, в лесу очень тяжело прожить в морозы, будем заранее подыскивать зимние квартиры. Об этом надо думать уже сейчас, – Медведев дал понять, что я слишком мало знаю об их жизни, и это было правдой, я ведь ничего о них толком и не знаю. Перед самым выходом спросил о Кузнецове. Сказал прямо, как есть, что ему грозит провал, пусть будет осторожнее, не стоит рисковать открыто. Пояснил такую заботу просто: таких, как Николай Иванович, у нас больше нет, что бы партия ни говорила, но он именно незаменим.

Выйдя от командира, мгновенно попал в руки Анюты, уже и забыл, каково это, когда тебя ждут и вот так встречают. Обнялись и поцеловались прямо возле палатки командира. На нас старательно пытались не смотреть, но выходило с трудом. Все же для многих граждан Союза, связь молодой восемнадцатилетней девушки с мальчишкой… Это нонсенс. Никто ж не знает, что в голове этого мальчишки мужик на пятом десятке лет, и эта девушка ему в дочери годится. Кстати, для себя я этот пунктик преодолел, выгляжу я лет на пятнадцать, благодаря росту и мышцам, вот и поступаю как пятнадцатилетний. А то, что мы с девушкой уже спим… Эх, да пусть судачат, главное, чтобы не мешали. А к Анюте, кстати, еще после нашего ночного купания в лагере приставали с расспросами. Бабы, конечно, мужики себе такого не позволят. Спрашивали прямо, без обиняков, есть ли у меня то, чем мужик отличается от мальчика. Анюта сначала убегала, краснея, стыдно ей было, а потом взяла и ляпнула одной, особо упертой хохлушке:

– Есть, причем побольше, чем у многих мужиков будет!

Откуда ей знать, какие приборы у мужиков бывают, она не пояснила, но вид сделала такой, что разбирается в вопросе не хуже этих, много повидавших в жизни баб.

– Жаль, что холодно уже, на пруд не сходить, да? – спросила с хитринкой в глазах Аня.

– Это точно, – кивнул я и, улыбнувшись, шепнул ей на ушко: – Зато есть баня, а мне как раз надо смыть с себя кучу грязи. Поможешь?

– С радостью! – так же тихонько ответила девушка.

Я направился к Егорычу, мужичку лет шестидесяти, он тут в отряде баней заправляет, а Анютка побежала к себе в палатку, готовиться. Договорился легко, вода есть, дров полно, чего не затопить? Правда, у банщика глаза расширились, когда он увидел Анну с распущенными волосами, идущую к бане.

– Выходит, дружок, у тебя есть теперь, кто спинку потрет да веничком пройдется, косточки пропарив? – и хитро так поглядывает на меня.

– Есть, Егорыч, есть, дорогой, ну, как, справишь?

– Да дело-то нехитрое, да и быстро справлюсь, не остыла еще, мужики-то, что с тобой вместе вернулись, уже помылись, я только закончил приборку, а печь еще теплая, пока подготовитесь, чайку попьете, пар и подоспеет. Но учти, парень, в баньке-то жарко, плохо не станет? – и подмигивает.

– Егорыч, ну ты мне под сотню-то не жарь, полегче сегодня, сам ведь все понимаешь, просто погреться и помыться, чтобы волосы трещали, не надо.