Возраст – преимущество

– Даже думать забудь о том, что сейчас сказал, – на меня теперь смотрели не удивленно, а строго, причем очень строго. – Ты меня понял? Я даже не спрашиваю уже, откуда ты такое узнал!

– А вот зря, – проталкивал я свои мысли. – Имел я возможность и послушать, и пообщаться кое с кем. – Ну, надо информацию из будущего помаленьку толкать вперед, ведь главная моя цель – снизить потери – никуда не делась.

– Выкладывай!

И на следующие два часа я просто провалился в рассказ о том, как подслушивал и подглядывал за разговором двух генералов вермахта. Представлял я все так, как будто те в своей беседе пытались понять, что их ждет. Рассказал и о Белорусском «балконе», с которого немцы не ждут наступления и войск там мало, и о танковой группе Рейнгарда, в которой нет танков, но сразу оговаривался, вновь упоминая генералов, которых якобы подслушивал, что нужно и дальше соблюдать средства маскировки и общей тишины. Дескать, в вермахте не дураки сидят, они знают, что такое разведка, прекрасно осведомлены о дезинформации и конспирации. Если в Белоруссии хоть немного ослабят режим секретности, выйдет жопа. В той истории, что была мне известна, нашим удалось более или менее сохранить все в тайне, немцы тогда смогли перебросить танки лишь тогда, когда наши уже к Минску подходили. Пришлось даже наврать, что карты видел, хотя, думаю, не поверят, кто я такой, это раз, а во-вторых, с какого хрена в штабе на Украине будут находится оперативные карты группы армий «Центр»? Упоминал их вскользь, заявив, что видел их в кабинете оберста Бербока буквально сразу после ухода Розенберга.

– Уверен, что они не специально тебе липу показали?

– Вы думаете, они мне что-то показывали? – я даже засмеялся. – После визита Розенберга Бербок пригласил меня на беседу именно в свой кабинет, а там на огромном столе лежали карты. Они их, видимо, и рассматривали перед тем, как я появился. В кабинет никто не допускается без его хозяина, а поймал я полковника на лестнице. Проведя меня в кабинет, он тут же распорядился убрать все в сейф, адъютант был готов, и вот когда он спешно все упаковывал, я и рассмотрел немного. Я так понял, там больше информации было о южном фланге, Ватутин сейчас ломит здесь, на Украине, и немцы, думаю, ждут дальнейшего наступ именно здесь, не зря же, отводя все войска с востока, тащат все в район Львова. Да наши, я думаю, и так все это знают.

– Вот я и повторяю тебе в который раз, что ты нужен там!

– Где? – я сделал вид, что не понял.

– Там, во вражеском логове. Мы переправим тебя в район Луцка, обставим все так, что ты сам вышел из леса после падения самолета. Кстати, крути новую дырочку!

– За что? Мне уже хватит дырок, устал в госпитале лежать, – попробовал я пошутить.

– Не придуривайся, не идет тебе. Ладно бы ты был мальчишкой, каким выглядишь, но ты не такой.

– А какой? – мне стало интересно.

– Я бы сказал, что взрослый в теле ребенка. – Вот же предки, ну и головы у них! – Мне ведь даже из Москвы предписания на тебя выслали, сразу предупредили: вести себя с тобой как с взрослым. Я подумал было сначала, что это какая-то блажь, желание потакать твоим детским хотелкам, мало ли, может, у тебя комплекс такой имеется, но насколько узнал тебя, понял другое.

– Что именно?

– Ты, может, и сам не осознаешь, но выглядит все именно так, как я сказал, внутри тебя – взрослый, умный мужик. Иногда, видя твои повадки и слушая рассуждения, мне кажется, что ты старше меня. Если бы верил в переселение душ, решил бы, что в тебя вселился кто-то из царских генералов, ну или как минимум офицеров генштаба.

– Дмитрий Николаевич, вы же коммунист, – в шутку упрекнул я командира.

– Да не валяй ваньку, я же не слепой! – рассердился он. – Я что, не вижу, как ты свою Анну обхаживаешь? Как с мужиками общаешься? Ты от детей шарахаешься, как черт от ладана. Никакой пацан так себя вести не сможет, особенно с барышней.

– Это почему? – так и знал, что на своих хотелках спалюсь.

– Да потому, что ТАК обращаться с женщиной может только взрослый мужик, у которого опыта на целую жизнь. А откуда он у тебя?

– Я… – даже не знал, что ответить на этот крик души.

– Да молчи уже, и так все ясно. Говорю же, может, ты сам не осознаешь. Делаешь что-то, а даже не понимаешь, откуда у тебя те или иные знания.

– Ну, так и выходит, – пожал я плечами. – Я как будто ЗНАЮ, как и что делать. Но мне всегда казалось, что я сам придумываю различные решения в нужный момент.

– Это память того, кто у тебя внутри, он тебе помогает, скажу сейчас такое, попробуй только кому сказать!

– Умрет вместе со мной! – поклялся я.

– Дорожи этими знаниями, слушай себя, пока еще тебе это не вредило, ранения не в счет, на войне без этого не бывает. Если осознаешь когда-нибудь, что начал понимать или слышать того, кто в тебе, расскажи. Мне или Анюте, неважно. Понимаешь, ты какой-то уникум, я ведь тогда обалдел сначала, когда тебя увидел первый раз, а потом понял, ты очень нужен стране, береги себя, парень, для чего-то и кому-то так нужно было сделать, чтобы ты у нас оказался.