Возраст Суламифи

Климов прочел договор и решил, что составлено грамотно. Там уже фигурировала предложенная Германом сумма отчислений. Предусмотрено было все: право подписи, раздел ответственности по убыткам, платежи, заказы, налоги и многое другое, что Климову вот так вдруг и в голову не пришло бы, в том числе возможность выхода из договора и арбитраж. В специальном приложении, «кодицилле», как назвал его Понизовский, оговаривались правопреемственность, право на название фирмы, логотип, зарегистрированный торговый знак.

Чтобы не выглядеть лохом, Климов отнес проект договора своему юрисконсульту, тот прочел и одобрил, сделав мелкие, не меняющие сути поправки. Климов заставил секретаршу (про себя он в шутку окрестил ее «Новосветочкой») внести эти поправки в электронный текст и пометить маркером. Она внесла.

Климов на всякий случай за ней проверил, а то у Старосветочки был случай, когда она отправила письмо вместо Австрии в Австралию. Вроде все нормально. Тогда он послал договор приложением обратно Понизовскому, а в письме спросил: «Сколько я вам должен?»

К концу дня пришел ответ: «Нисколько, это мой подарок вам на свадьбу».

«Защите нечего добавить», – подумал Климов. Отправил ответное письмо с одним словом: «Спасибо». Потом еще немного подумал и всю переписку переправил Лине на домашний компьютер с постскриптумом: «Люблю, целую, скоро буду».

Тут позвонила Татьяна.

– У меня есть время прямо сейчас. Хочешь смотреть дом – лучше сегодня.

– Вот прямо сию минуту я не могу: мне за детьми в сад ехать. Давай через часок.

– А я должна час тут торчать?! – взорвалась Татьяна.

– У тебя всегда найдется бумажная работа, – примирительно заметил Климов. – А не хочешь – я найду другого риелтора, посговорчивее.

– Ладно, жду звонка, – буркнула она.

Климов позвонил Лине.

– Воробушек, едем смотреть дом на Можайке.

– А как же дети?

– С детьми поедем, как же без детей? Пусть тоже скажут свое веское слово. Им же там жить. Больше, чем нам.

– Но их же покормить надо! – всполошилась Лина.

– Покормим, не вопрос. Раз в жизни можно и пиццу купить. Устроим пикник.

– Ты с ума сошел, – сказала Лина, хотя слышно было, что она рада. – Двухлетние дети пиццу не угрызут.

– Гм… А у тебя там творожников не завалялось? Мы бы их с собой взяли.

– Не завалялось, но могу пожарить, пока ты приедешь. Это быстро.

– Давай. А по дороге туда мороженого купим. Раз в жизни можно их побаловать. Ради такого праздника. Давай так: сгоняй Галюсю за Митей, а я заеду за Настей. А ты пока творожников напеки. Будет у нас научное разделение труда.

– Ладно, считай, уговорил.

Как порешили, так и сделали.

Когда вся семья была в сборе, Климов перезвонил бывшей жене.

– Тань, давай мы поедем прямо туда. А ты подтягивайся.

– Да я раньше вас там буду.

– Ладно, встретимся на месте, – кротко согласился Климов.

Татьяна объяснила ему, где свернуть с Можайского шоссе направо.

Лина напекла гору сырников и еще оладий. Они были прямо горячие. Захватила целую пачку салфеток, но все равно велела Климову переодеться в то, что не жалко и легко стирать: в дороге дети обязательно перемажутся и их всех перемажут.

– Мне жалко твою машину.

– Новую купим! – отмахнулся Климов. – Между прочим, машина и вправду нужна побольше, – заметил он, загружая детей на заднее сиденье джипа. – Может, «Зафиру»? Она семиместная. Садитесь, Галюся. – Он повернулся к Лине. – Тебе тоже лучше сесть с ними сзади. У меня только одно детское сиденье.

– Мы со Смирновым на его «Логане» за детьми ездили без всяких сидений и ничего, – вставила Галюся.

– Нет, детские сиденья нужны обязательно, но уж сегодня авось пронесет. Все пристегнулись? Поехали.

По дороге Лина покормила детей сырниками и оладьями из своих рук, чтобы не оставляли следов в машине. И все равно они перемазались. Лина и Галюся еле успевали вытирать жирные рты и пальцы. Климову тоже досталось немного вкусностей, пока пережидали на светофорах. Когда выехали на Кутузовский, Климов показал им в просвете между зданиями один из зеркальных домов-монстров эпохи бывшего мэра Лужкова.

– Вот здесь офис корпорации АИГ. Тут Герман работает. И я теперь тут числиться буду. Пацанва, кому мороженого?

Пацанва выразила дружное согласие.

– Вон киоск. Я тут пристроюсь на автобусной остановке, пока нет никого, но если подъедет, придется чуток вперед протронуть.

Все прошло нормально, Лина успела вернуться, груженная мороженым, еще до прихода автобуса.

– Это кто? – спрашивали дети, указывая пальчиками на конный памятник с обнаженной саблей.

– Это памятник Петру Ивановичу Багратиону. Он был герой войны. А скоро увидим памятник Михайле Илларионовичу Кутузову… Вот он, смотрите. А этот круглый дом – Бородинская панорама. Вот подрастете немножко, и мы туда сходим. Там интересно. Там картинки.

Дети потребовали «катинки» прямо сейчас.

– Нет, сейчас уже поздно, – терпеливо втолковывала Лина, – панорама закрыта. И потом, мы же едем дом смотреть!