Возроди меня

Но я не стал спускаться в приемную. Несмотря на искреннее желание защитить Джульетту, я не хочу так ее дискредитировать. Она не просила моей помощи. Она решила не ставить меня в известность о встрече с визитером. Мое неожиданное и нежеланное вмешательство лишь окончательно укрепит ее уверенность, что я заодно с Каслом и тоже не верю в нее. А я не согласен с Каслом, я считаю, он просто дурак, если недооценивает ее силу. И я вернулся в наши комнаты – подумать. Поглазеть на неоткрытые тайны моего отца. Подождать ее возвращения.

Первое, что делает Джульетта, – включает свет.

– Эй, – осторожно говорит она, – что происходит?

Набрав полную грудь воздуха, я оборачиваюсь.

– Это архив моего отца, – говорю я, указывая на коробки. – Делалье собрал. Надо поглядеть, вдруг там что-то полезное.

– Ух ты, – говорит она, и ее глаза загораются узнаванием. – А я-то гадала, для чего это… – Джульетта подходит и присаживается на корточки у стены картона, ведя пальцами по ненадписанным коробкам. – Тебе помочь перенести их в твой новый офис?

Отрицательно качаю головой.

– Хочешь, я помогу тебе их разобрать? – она оглядывается на меня через плечо. – Я с радостью…

– Нет, – поспешно отвечаю я и встаю, стараясь казаться спокойным. – В этом нет необходимости.

Джульетта приподнимает брови.

Силюсь улыбнуться.

– Я бы хотел разобрать их сам.

Она кивает. Недопонимание разом заканчивается, и от ее сочувственной улыбки у меня в груди ложится камень. В душе шевельнулось неприятное ледяное ощущение. Джульетта считает, мне нужно время, чтобы справиться с горем, и перебирать вещи отца для меня эмоционально тяжело.

Она не знает. Хотел бы и я не знать…

– Ну что, – говорит она, идя к кровати. Коробки забыты. – День был… интересный.

Стеснение в груди растет.

– Вот как?

– Я только что познакомилась с твоим старым другом, – говорит она и падает на матрац.

Закинув руку, стягивает с волос резинку и вздыхает.

– Моим старым другом? – с ударением переспрашиваю я, но смотреть могу только на Джульетту, любуясь ее четкими чертами.

Сейчас я еще ничего достоверно не знаю, но уверен – ответы в архиве отца, в коробках, составленных в этой комнате. И все равно мне не хватает смелости посмотреть.

– Ну что, – она машет мне рукой с кровати, – ты идешь?

– Да, – автоматически отвечаю я. – Да, любимая.

– А ты его помнишь? – спрашивает она. – Хайдера Ибрагима?

– Хайдера? Конечно, – киваю я. – Он старший сын командующего Азией. У него есть сестра, – с разгона добавляю я.

– Насчет сестры не знаю, – говорит Джульетта, – но Хайдер здесь и останется на несколько недель. Мы сегодня с ним ужинаем…

– По его приглашению.

– Да, – смеется Джульетта. – Как ты узнал?

Неопределенно улыбаюсь:

– Я хорошо знаю Хайдера.

Помолчав мгновение, Джульетта спрашивает:

– Вы действительно дружите с раннего детства?

Не подавая виду, что я уловил неожиданно возникшее в комнате напряжение, молча киваю.

– Давно, – говорит она.

– Да, очень давно.

Джульетта садится на кровати и, подперев рукой подбородок, смотрит на меня.

– Ты же говорил, у тебя не было друзей?

Смеюсь, но смех звучит глухо.

– Не знаю, можно ли назвать нас друзьями.

– Значит, тебе он не нравится?

– Нет.

– Не хочешь мне побольше рассказать?

– Да особо нечего рассказывать.

– Но если вы не друзья, зачем он здесь?

– Есть у меня кое-какие подозрения…

Джульетта вздыхает.

– У меня тоже, – и закусывает щеку изнутри. – Наверное, это только начало. Всем хочется поглазеть на шоу уродов: на то, что мы проделали, и на то, что я такое. Придется подыгрывать…

Я ее почти не слушаю. Я смотрю на стену коробок за спиной Джульетты и думаю о словах Касла. Но надо что-нибудь сказать, чтобы поддержать беседу, поэтому я через силу улыбаюсь и говорю:

– Ты не сказала, что Хайдер здесь. Жаль, что я не смог присутствовать при вашем разговоре. Возможно, я оказался бы полезен.

Ее вмиг порозовевшие щеки рассказывают одну историю, а губы – другую:

– Разве я должна тебе обо всем докладывать? С чем-то я могу справиться и сама!

Я так удивлен ее резким тоном, что даже сосредотачиваюсь. Поглядев на нее, встречаю жгучий взгляд, полный обиды и гнева.

– Я вовсе не то имел в виду, – начинаю я. – Я считаю, ты можешь справиться с чем угодно, любимая, но я мог бы помочь. Я знаю этих людей.

Она розовеет еще ярче и опускает взгляд.

– Да, – тихо говорит она, – я понимаю. Я просто в последнее время сама не своя. Утром у меня был разговор с Каслом, он совершенно выбил меня из колеи… – Она вздыхает. – Сегодня вообще очень странный день…

Сердце сразу забилось чаще.

– Ты говорила с Каслом?

Джульетта кивает. Я точно разучился дышать.

– Он твердит, что нам с тобой нужно откровенно объясниться. Якобы ты мне многого недоговариваешь об Оздоровлении.

– Об Оздоровлении?

– Да, вроде как ты мне что-то должен рассказать…

– Должен рассказать?

– Так и будешь за мной повторять? – невольно улыбается она.

Судорожное напряжение меня немного отпускает.

– Нет, конечно, – говорю я. – Я… извини, любимая, признаюсь, сегодня я тоже немного рассеян. – Киваю на коробки. – Судя по всему, мне предстоит многое узнать о моем отце.

Джульетта качает головой. Глаза огромные и грустные.