Возродившиеся из пепла

— Пожалуйста, дорогуша. Это она? — Он указал на мой ярко-красный «Фольксваген-жук», возле которого в данный момент отирался молодой горячий парень.

Я нахмурилась.

— Да, она, — пробормотала я.

Мой разум быстро переключился с «разглядеть горячего молодого парня» на режим мамы-медведицы.

— Пойду, взгляну на нее, — сказал Лаки, вытирая руки тряпкой и направляясь к моей машине.

На мгновение я отвлеклась от мыслей о нанесении увечий и возможном убийстве. Мой взгляд упал на привлекательный зад Лаки, неторопливо шедшего к «жуку».

— На кого? — предостерегающе выпалила я.

Он оглянулся на меня через плечо.

— На твою тачку? Мне, вероятно, нужно взглянуть на нее, узнать есть ли хоть какая-то надежда починить ее, чтобы ты успела попасть на свой фильм, — сказал он мне с ухмылкой.

Я чуть выдохнула и поспешила за ним.

— Если сумеешь сделать так, чтобы я не пропустила трейлеры перед началом фильма, я до конца жизни буду смотреть на тебя как на богоподобное создание, — на полном серьезе уверила я.

Я не сводила глаз с темноволосого парня, прислонившегося к боку моей машины со стороны пассажира, но сосредоточилась на том, чтобы поддерживать хоть какую-то беседу с Лаки. Он, наверное, уже и так считал меня странной. Одно успокаивало — до сих пор я не видела Зейна. Хорошая новость.

Лаки искоса посмотрел на меня, уголок его привлекательных губ дернулся с намеком на улыбку.

— Трейлеры? — спросил он.

— Да, это наша любимая часть. Неотъемлемая часть всего кинопросмотра. Фильм без трейлеров — все равно, что пицца без сыра. Так просто не делается, — мудро сообщила я.

Больше никакого намека на ухмылку, Лаки откровенно улыбался, одарив меня взглядом, от которого я пожалела, что не на пять лет моложе. Или не охочусь за молодыми особями мужского пола. Возможно, я могла бы примерить на себя образ «хищницы».

Мысли о хищницах быстро развеялись, когда мы подошли к машине, и парень, болтавший с моей малышкой, выпрямился. Я изменила свое первоначальное впечатление о мальчике-мужчине; он однозначно выглядел как мужчина. Да, судя по всему, он был еще подростком, но ни прыщей, ни неуклюжести не наблюдалось. Он был высоким, выше большинства взрослых мужчин, а щетина делала его старше. Угольно-черные волосы были растрепаны и нуждались в стрижке, но это только усиливало его ауру плохого мальчика. В кожаном жилете, черной футболке и черных джинсах он кричал: худший кошмар матери.

Прищурившись, я посмотрела на него. Обычно я не осуждала, но он разговаривал с моей малышкой. А такой парень не мог «просто разговаривать» с такой красоткой как Лекси. Она, вероятно, забеременела бы от одного его обжигающего взгляда, который, я уверена, он бросал не задумываясь.

— Эй, малой, разве ты не должен полировать покрышки или подметать гараж? — обратился Лаки к опасно привлекательному юноше, в отношении которого я замышляла убийство. Я ничего не могла с собой поделать. Я была мамой-медведицей, защищающей свое дитя.

Он лениво посмотрел вверх и, похоже, не встревожился намеком на предупреждение в тоне Лаки. Храбрый малый.

— Перекур, — только и сказал он, показывая почти докуренную сигарету.

Ну, все. Это последний гвоздь в крышку его гроба. Подвергнуть мою девочку опасности не только своих бушующих гормонов, но и пассивному курению? Неа, ни за что.

Лаки пристально посмотрел на него, затем, прищурившись, пригляделся к пассажирскому сиденью машины. По его лицу скользнула тень ухмылки, и он понимающе покачал головой.

— Ну, раз уж ты здесь, можешь помочь мне осмотреть машину леди. Посмотрим, сможем ли мы доставить ее в кино вовремя, — заявил он, подходя к капоту.

«Малой» не сказал ни слова, только выбросил окурок и не спеша направился к Лаки, который посмотрел на меня.

— Откроешь капот, дорогуша?

Я оторвала взгляд от «малого», который теперь тоже перевел внимание на меня, и подошла к водительской стороне. Открыла дверцу и разблокировала капот. Затем села за руль и уставилась на свою дочь, чья книга лежала на коленях перевернутой вниз страницами.

Она поймала мой взгляд и невинно подняла брови.

— Что? — спросила она рассеянно.

Я тут же вскинула брови.

— Не чтокай мне. Ты прекрасно знаешь, что.

Она продолжала изображать святую невинность.

— Вообще-то, не знаю.

— Не строй из себя дурочку. Малоизвестная русская литература на твоих коленях делает игру недостоверной, — категорически заявила я.

— Льва Толстого едва ли можно назвать малоизвестным, — возразила она в свою защиту. — Он считается одним из лучших писателей всех времен.

— В этой книге полторы тысячи страниц, — пояснила я.

— И?

— И этой книгой можно протопить маленькую лодчонку или использовать как оружие, чтобы сбить с ног даже самого твердолобого нападавшего, — продолжила я серьезно.

— Я использую ее по прямому назначению, — бойко ответила она.

— Сомневаюсь, что ее прямое назначение — лежать на коленях у девочки-подростка, пока мальчик-подросток пускает ей дым в лицо, — столь же остроумно парировала я.

Она была лишена своей, без сомнения, блестящей защиты, когда из-за капота раздался крик, звавший меня выйти.