Возрождение

– Это коты убирают под ковер то, что накакали, – пояснил Лесь. – Кровати – заправляют. От слова «право». Которое, в свою очередь, является сродным слову «порядок». Да и не в этом дело. Не в термине. Просто в помещении общаги, особенно в спальнике, должен быть порядок. Для психологического комфорта. Это если у тебя будет когда своя комната – там что угодно делай. А в общаге беспорядок ведет к конфликтам. Проверено и доказано. Хуже, чем оставлять беспорядок, только душ не принимать. У тебя с этим проблем нет?

– Нет… я по два раза в день привык… – сказал Славка. Он не соврал. Принимать душ и вообще бултыхаться в воде ему нравилось еще дома. А во время сидения в том жутком подвале импровизированный душ был еще и средством хоть как-то избавиться от навязчивых воспоминаний о том, что с ним делал… гад. Помылся – и стало полегче. Он и вчера был рад вечером возможности забраться под теплый «дождичек», хотя толкущиеся рядом ребята его сильно смущали.

– Вот и отлично, – кивнул Лесь. – А то некоторых пинками не загонишь… Ну-ка, давай разбери кровать и застели снова. Я покажу, как…

Процедуру пришлось повторить несколько раз, пока Лесь не остался доволен результатом. Только после этого он сообщил Славке программу – уже на ходу, в длинном коридоре:

– Сегодня до полудня я буду с тобой. Можешь спрашивать, о чем хочешь, а я буду пока тебе показывать здесь все. Смотри внимательно, запоминай и не стесняйся спрашивать. Что угодно, даже если тебе самому кажется, что вопрос глупый.

Нет, Лесь определенно понравился Славке. Поэтому он сразу осмелился спросить:

– А почему нас называют «букашками»? Кто такие «букашки»?

– Не кто, а что такое «букашки», – поправил парень. – Заготовки для кадетов. Из каждой «букашки» может получиться кадет. А если заготовка испорчена, то ее просто выбрасывают.

– Разве люди могут быть заготовками? – хмуро спросил Славка. Услышанное ему не очень понравилось.

– И заготовками, и дровами, и крепостной стеной, и отмосткой для дороги, – обстоятельно пояснил Лесь. – И вообще ничем. Как обезлички.

– А кто такие… эти обезлички? – Славка поспевал сбоку от кадета.

– Обезлички? Рабы поселка. Те, кому нельзя никакой самостоятельной работы поручить почему-то.

– Рабы-ы?! – Славка даже споткнулся.

– Не трясись, – усмехнулся кадет. – Просто никто не стал выдумывать нового названия. А на самом деле их там, конечно, не бьют, не продают, голодом не морят – просто они ничего не решают сами и никакого права голоса ни в чем не имеют. Ну и если человек там хорошо работает, старается научиться всему, ответственно к делу относится – то он из обезлички становится просто обычным гражданином. Да почти у всех так и получается. Это вроде курсов исправления мозгов.

– А шрамы у тебя откуда? – Вопрос был задан от души, и Славка сразу же пожалел об этом. Но Лесь не удивился.

– От глупости. – Он неприятно усмехнулся. – Граната разорвалась, когда я высунулся посмотреть. Хорошо, что не убило.

– А я думал, у вас шрамами гордятся… – ляпнул Славка.

Лесь засмеялся уже по-настоящему, но необидно:

– По-разному. Я не горжусь, например. Но они полезные. Я, как в зеркало посмотрю, сразу вспоминаю, что дураком быть нельзя. Никогда. Это наказуемо самой жизнью. Раньше покатило бы, сейчас – не-а. Ты, кстати, ел?

Только теперь Славка ощутил, что от голода у него ноет в желудке. При одной мысли о еде – любой! – рот наполнился слюной, и он шумно сглотнул. Кадету этого оказалось достаточно.

– То есть ты, видимо, и вчера весь день проголодал, и сегодня не завтракал, – подвел итог Лесь. – Ну, это зря. Мог бы просто сказать, что не ел. Ладно, чего теперь чирканные спички зажигать… Пошли. Я тоже не позавтракал пока.

Они поднялись по узкой длинной лестнице в коротенький коридорчик, разминулись (Лесь бесцеремонно отшвырнул Славку к стене и прижал рукой) с двумя людьми, больше напоминавшими боевые машины, даже лица закрыты масками, обшитыми кольчугой, – и оказались за высокой белой дверью с надписью: «СТОЛОВАЯ № 2».

– А сколько их всего? – Славка не уточнил, что имеет в виду, но Лесь догадался:

– Тут две. И в поселке пять. Иди на раздачу, вон к тому окну, там все знают. А я столик займу.

Столовая была большой, но пустой и довольно холодной. Только за столом в дальнем углу двое мужчин ели и одновременно тихо обсуждали какой-то листок, лежащий на столе между ними. На мальчишек они и глаз не подняли. Славка не без робости сунулся в окошко с подносом. Поднос и металлические рельсы ему хорошо знакомы – в лицее столовская раздача была устроена точно так же, только там ученики сами брали из стеклянных горок все, что хотели. А здесь две руки, обладателя которых Славка попытался, но не смог рассмотреть, быстро заставили поднос всякой всячиной и захлопнули окошко. Славка поднял довольно тяжелый груз и, осторожно ступая, поволок его к столу, за которым устроился Лесь. Вид у того опять был крайне сонный, и Славка задумался: он правда не выспался или, ну, просто характер такой? Но как он тогда воюет-то?