Возрождение

Весной 2009 года он пошел ва-банк и совершил первую на самом деле большую финансовую операцию: на все скопленные деньги купил акции Сбербанка, посчитав, что кризис – явление временное, а цена в 15 рублей для самого быстро растущего банка Европы – смешные деньги, благо до кризиса они стоили почти 100. Скопил он за несколько лет немало. А еще некоторое время спустя этот бывший мальчик продал оные акции по 80 рублей, увеличив свой капитал в несколько раз. И совершенно спокойно купил себе на эти деньги трехкомнатную квартиру в строящемся доме и новую машину.

Победу над жизнью и торжество креатива он отпраздновал свадьбой. И жену повез в свадебное путешествие не в Турцию или Египет, а на Мальдивы. В пятизвездочный отель для небыдла…

То, что случилось потом, этот безумный, не прогнозируемый никакими аналитиками, страшный, алогичный бунт быдла, закончившийся катастрофой, застало его начальником отдела динамично развивающейся компании, работником с неплохим окладом и премиями. Машин в семье было уже две, был загородный дом, каждый год они всей семьей ездили на курорты. То, что его оклад, премии, машины, квартира, дача – по простым законам капитализма оборачиваются беспросветностью жизни и зарплатой в 8–10 тысяч рублей для людей, живущих в глубинке, его не заботило совершенно. Он был горд собой и своим маленьким секретом успешности, простым секретом: он не жаловался на жизнь, на Путина, на «Единую Россию», на Чубайса, на коррупцию. Когда его однокурсники бухали, ходили по митингам, добивались справедливости (ха-ха!) – он вкалывал. Сидел дома и учил английский, испанский и немецкий. Пахал, пахал и пахал, обеспечивая себе будущее. А если кто-то живет в дерьме, то в своем положении винить стоит только себя. Стоит только начать работать над собой, пахать, быть небыдлом, любой ценой быть небыдлом – и будет и «Лексус», и квартира, и курорты…

И мясо, и патроны. Главное – не купиться на красивые слова и не вздумать расширить круг привязанностей сверх необходимого.

Успешность одинока. Хотя… может быть, потом он еще женится во второй раз. Конечно, на хорошей партии…

На человека это существо не было похоже совершенно. Даже бандиты больше походили на людей. Какая-то паукообразная белесая масса с жуткой неподвижностью лежала в снегу, именно там, в ложбинке на месте бывшего оврага – почти незаметная, даже пар от дыхания она хитро и бесшумно пускала в снег. Сашка не заметил, как она подползла. Да и потом не различил бы ее, если бы не запах.

Запах грязи. Не той, что на коже, а иной – скверны, насквозь пропитавшей мозг. Сашка умел различать этот запах очень хорошо; иногда ему казалось, что он может даже проникать в мысли вот таких Существ. Одиночек. Они были как бы не хуже бандитов, хотя встречались реже – люди, даже вырожденные, обезумевшие, стремились прижаться друг к другу в пустом холодном мире, полном смерти, продлить себя хоть как-то. Существа – нет. Они уже не были людьми ни в каком смысле слова, хотя зачастую внятно и связно говорили и чаще всего хранили в бумажниках или просто за подкладками документы, говорившие о том, что когда-то они считали себя Элитой того или иного уровня. Было что-то жуткое и закономерное в том, что в Существ превращались именно они.

И они – несли зародыши болезни. Спящие маленькие вирусы, как их назвал один злой и умелый англичанин, не так давно проезжавший через Сашкин поселок на Север. Черный Лорд Разврат, Сука Леди Подлость, Древняя Тварь Жадность, Ползучая Гадина Трусость, Мисс Б…ь Успешность, Злобный Шут Цинизм, Ее Темное Величество Равнодушие… Иногда Сашке казалось, что он видит их воочию на допросах схваченных врагов, вылетающие из их ртов в потоках нередко очень гладкой речи крохотные серые сгусточки. И думал, что дезинфекция – хорошая вещь, хотя эти сгусточки умирали в атмосфере поселка, не жили. Но все-таки – на всякий случай. А будь его воля – он бы и вовсе не приводил Существ даже на допрос.

Перед Сашкой было именно Существо. И Сашка знал, чего оно ждет так терпеливо и неподвижно. Поэтому он больше не стал медлить…

Когда что-то тяжело и сильно упало сверху, топя его в снегу, Успешный успел подумать, что это неправильно и некреативно. Потом что-то хрустнуло, он непроизвольно мокро пукнул и удивился – почему-то он видел то, что за его спиной: склонившееся над ним темное от мороза лицо, оскал белых очень ровных зубов, клок русых волос на лбу, серые безжалостные глаза – ненавистное ему по прошлой жизни лицо типичного русского быдленка с улицы, сынка каких-нибудь полунищих вечно ноющих работяг, живой символ вечной неуспешности и…

«Он сломал мне шею», – была последняя мысль. Потом гаснущее убогое сознание Успешного, жадно, сыто чавкнув, поглотила и растворила без остатка вечная стылая тьма.

– Шевчук! – И свист. Это Артем. – Сашка! Кончили, собираемся!

– Иду! – отозвался Сашка, поднимаясь на ноги. Мельком он поглядел на растоптанного в снегу паука, поморщился. Добавил: – Сейчас!