Возрождение

Но неистовые просьбы Кристы не имели никакого результата, статуя молчала, и Люминос не послал своей служительнице никакого знака. Он был глух и нем, словно он давно мертв. От этой мысли пробежал холодок вдоль спины. Я точно знаю, что боги могут умереть, а что если это случилось со Светлооким или, быть может, он оказался заперт в ловушке, как это случилось с Арлин? Увы, я вряд ли, когда-нибудь узнаю ответ на этот вопрос, да и не хочу я этого. Нет. Неведение в данном случае намного лучше точного знания.

— Ответь мне, дай знак… Я столько всего для тебя сделала, я даже вживила в свое тело клык Волка, чтобы стать сильнее, но ты молчишь… Неужели ты презираешь меня и решил отвернуться от людей? Мы больше не достойны твоего благословения? Прошу, не молчи, не мучай меня! Моя душа рвется на куски, каждый раз, когда я велю приносить тебе жертвы, каждый раз, кода поливаю кровью твою статую. Останови меня, прошу. Так не может продолжаться… Если бы только Александр принес себя в жертву этого всего не случилось бы… Но нет, он захотел жить, пойти против своей судьбы! Ненавижу!!! Но тебя я ненавижу еще больше, ведь ты оставил нас, когда больше всего нужен! Ненавижу! Ненавижу!!! Ненавижу, слышишь?!

Криста кричала, рыдала, рычала, в ней не осталось ни капли рассудка — это пугало меня, заставляло задуматься о том, что мой поступок повлиял на многие судьбы. Вот только я все еще не сожалел о том, что предпочел жизнь. Если бы не вера магички в благородство Светлоокого, если бы не её слепое следование его воли, она смогла бы пережить его исчезновение. Не я повинен в случившемся, а сами люди, что долгие годы не желали брать ответственность за свои действия на себя. Безумие. Это было настоящее безумие. Мне было жаль Кристу, по-настоящему жаль, но теперь убить её стало для меня не просто работой, это мой долг. Она сама желает избавления, так что он просто даст ей то, что ей нужно. Смерть принесет ей избавление от всех страданий… Печально, но для нее нет пути назад, она сама отравила свою душу, сама переступила ту грань, после которой уже не вернуться, более того, эта женщина понимала, на что идет.

Я сжал кинжал в руке, настало время выполнить заказ Волка, а заодно облегчить участь Кристы, пока безумие полностью не поглотило её и не обратило остатки крупиц света её души в непроглядную тьму.

Бесшумно двигаясь, я приближался к статуе Светлоокого бога, позабывшего о своих игрушках и рыдающей Кристе, что желала лишь одного — умереть. Вот только смерти она ждала не от моей руки вовсе, а от Люминоса, которому жарко и страстно молилась в этот момент. Внезапно под моей ногой предательски что-то хрустнуло, и магичка встрепенулась, подобралась, утерла рукавом слезы и резко обернулась, бросая на нарушителя её уединения полный ненависти и раздражения взгляд. Но стоило женщине увидеть меня, как в её взгляде проскользнуло что-то еще… Это было похоже на страх, отчаяние… и как это ни странно надежду. Безусловно, она узнала меня, но это не удивительно, ведь несмотря на парик и накладную бороду, мои глаза остались прежними, именно они выдавали меня.

— Ты…

— Да, — кивнул я, медленно приближаясь к моей жертве. — Давно не виделись.

— Я бы так не сказала. Время для всех течет по-разному, для меня десять лет были целой вечностью, а для тебя всего лишь парой мгновений, — голос Кристы был пустой, безжизненный, усталый, казалось, что ей все равно, зачем я пришел, плевать на то, что станет с ней. Сейчас, стоя с ней лицом к лицу, я мог точно сказать, что свет в её душе угас, женщина, которая через столько прошла и боролась, не смогла пережить предательства своего бога, который стал сутью её существования.

— Что есть, то есть… — мы оказались на расстоянии вытянутой руки, но магичка ничего не предпринимала, не пыталась позвать на помощь или использовать свою магию. Просто рассматривала меня, словно пытаясь убедиться в том, что это я. Что же касается меня, то я отчего-то медлил, оттягивая неминуемое и рискуя привлечь к своей персоне излишне внимание со стороны стражников. Хотя, если учесть, что Криста решила в этот час порыдать у статуи, вряд ли кто-нибудь кроме нас появится на этой площади.

— Не клеится у нас разговор, да? — слабая улыбка тронул бледные тонкие губы женщины.

— Нам больше не о чем говорить. Ты изменилась, я выбрал свой путь… Наши дороги разошлись и пути назад нет. Ты уже никогда не станешь прежней, не сможешь забыть о том, что творила, даже если твоя цель полностью оправдывает средства, ты никогда не сможешь простить себя. А я… я буду идти вперед несмотря ни на что, потому что видел слишком много и понимаю, что уход старых богов, не уничтожит наш мир, он просто сделает его другим. Так уже было, и ты об этом не можешь не знать, Криста.

— Да… — на мгновение в карих глазах загорелся огонь жизни и прежнего тепла, заставляя мое сердце болезненно сжаться. — Убийца Александр Де Фур стал мудрецом и философом… И куда только катится мир? Не иначе в саму бездну!