Возрождение - 4. Миссия Смотрящих

Если по бездорожью мы за день, в лучшем случае, преодолевали километров пятнадцать, то сейчас легко могли пройти все двадцать пять. Их, в смысле версты, даже считать нужды не было. Кто-то грамотно расположил вдоль дороги заезжие дворы так, что если не спешить и не плестись, они, как из-под земли, вырастали у обочины ровно в полдень и перед сумерками.

Что называется, все для путешественника. Королевский сервис. Только плати…

К большой, просторной, старательно выбеленной известью мазанке, глядевшей на тракт аж полудюжиной окон, мы вышли, когда солнце уже коснулось горизонта. Можно было, конечно, еще пару верст протопать, но смысла я в этом не видел. Это ж не последний рывок, на который не жаль усилий. Да и дневку мы сегодня пропустили. Как-то даже не сговариваясь. Настолько сильным было общее желание поскорее выбраться из глухомани.

Множество фруктовых деревьев, высаженных вокруг корчмы, придавали этому месту приюта усталого путника необходимого уюта. Так и хотелось растянуться на мягкой траве, под сенью доспевающих вишен и яблок.

Общую благостную картину портил только вид дверей, распахнутых черным беззубым ртом. Непроизвольно вызывая в воображении сравнение то ли с гигантским голодным монстром, то ли вообще — с преисподней.

Не продуманно что-то… Надо было хоть наличники какие-то веселенькие, в цветочек прибить. Или цветами, как на Ивана Купалы украсить. А то у меня аж аппетит пропал… и какое-то неприятное предчувствие в душе зашевелилось. И, почему-то, захотелось перекреститься… Тьфу!

Помотал головой, прогоняя наваждение. Померещится же…

Еще раз тряхнул головой и огляделся по новой.

У коновязи полдюжины лошадей хрустит ячменем, засунув головы в торбы. Из корчмы доносится жизнерадостный гул — явно, кому-то там хорошо, сытно и весело. В общем, обычный заезжий двор. Коих сотни по всем дорогам. И не надо выдумывать ничего сверхъестественного.

— Распрягайте… — бросил обозникам. — Ночуем здесь.

— Вот это дело, — потер обрадованно ладони Карл. — Наконец-то поедим по-человечески.

— А чем тебе хуторяне не угодили? — удивился Берт.

— У них пива не было.

— Зато была Оринка.

— Это да… — наемник покосился на Сашку и добавил, понизив голос. — С этим не поспоришь…

— Хорош языки чесать, — проворчал сэр Такс. — Вот сколько не повидал наемников в жизни, все разговоры только о выпивке и девках.

— Так в этом же весь смысл жизни, — пожал плечами Карл. — А о чем еще думать? На собственный замок мечом не заработать. Так что мечтами о будущем заморачиваться не стоит. Радуемся тому, что есть. Пока можем… Пока живы.

— Радуйтесь, — согласился я. — Но, если завтра поутру увижу, что кто-то едва в седле держится — сразу распрощаемся. И напоминать не буду.

— Не беспокойтесь, милорд, — Берт сунул товарищу под нос кулак. — Я прослежу.

— Вот и хорошо… Тогда, не вижу причин, чтобы не заглянуть в эту харчевню и насладиться ее дарами.

— За звонкую монету… — проворчал рыцарь. — И платить вам, милорд.

— Как водится…

Внутри корчма была даже вместительнее, чем казалась снаружи. Широкий прилавок, отделявший проход на кухню от общей залы. Рядом — большой камин, в котором на вертеле над углями шкворчала жиром целая туша какого-то животного. Размером с небольшую свинью или крупного барашка. За прилавком, как и полагается, хозяин… Вот только, вопреки сложившимся стандартам, не толстопузый здоровяк, с руками биндюжника или лесоруба, а — совершенно невзрачный мужичонка. Настолько невысокого роста, что я его даже не сразу и разглядел за рядом, выставленных на прилавок, глиняных кружек.

— Эй, хозяин! — рыкнул Карл, падая за ближайший стол. Видимо, тоже не заметив корчмаря. — Пива! Много! И пожрать от пуза!

— Уже несу… милостивые судари! — ответил тот неожиданно густым и гулким басом.

Корчмарь выскользнул из-за прилавка и оказался не просто коротышкой, а горбуном.

— Гы… — озвучил увиденное наемник. — М-да…

Хотел еще что-то добавить, но, наверно, вспомнил что потешаться над убогим грех, и промолчал.

Вопреки неказистости, двигался корчмарь ловко и быстро. Мы еще и рассесться не успели толком, как он уже выставил на стол четыре громадные кружки с обильными белыми шапками пены.

Потом метнулся к прилавку и вернулся с небольшим кувшинчиком и серебряным кубком.

— Для госпожи… — громыхнул на всю корчму карлик. — Угощайтесь, миледи.

— Миледи? — раздался в ответ на это насмешливый голос из глубины зала, где пировала компания из шести мужчин. Чьих коней я, наверно, и видел во дворе. — Горбун! Ты каждую шлюху миледи называешь? Наверно, потому что они тебе даже за деньги не дают?

Товарищи наглеца зашлись дружным хохотом, и тот, поощренный вниманием, продолжил, уже обращаясь к Сашке.

— Эй! Детка! Иди к нам! Не пожалеешь! Мы щедрые! Останемся довольными — не пожалеешь!

Сэр Такс начал подниматься, но я придержала его. От драки не уйти. Но сражаться с врагом, который на кураже и им же, но ослепленным от бешенства — разные вещи. Поэтому, прежде чем хвататься за мечи, надо было вывести хамов из себя.