Возрождение

– И я правда очень устала, потому сегодня никакой пробежки, – достав голубые джинсы и фиолетовый лонгслив, бросила их на кровать. Драк по дороге не должно произойти, почему бы немного не разбавить палитру яркими цветами? – Я пошла собираться. Позвонишь, когда приедешь.

– Окей.

Матвей сбросил. Я оставила телефон на тумбочке и, прихватив с собой некоторые вещи гардероба, пошла в душ.

Когда я наконец-то оказалась под струями теплой воды, то готова была взвыть от удовольствия. Вот что нужно от напряжения, вот что действительно способно удовлетворить мою потребность после нагрузок.

Вчера был рейд по близким мне районам. В десять вечера я сдала свою работу, скажем так, в головной офис для статистики. Ну а дальше все известно, я вскрыла пару черных пустых брюх пыли, даже глазом не моргнув, как мой дружок-мажор в супермаркете. Вроде бы, как обычно, но есть одно «но», которое никогда не пройдет. Мне всегда жутко смотреть, как их тела рассыпаются в пыль и исчезают.

Мне не страшно убивать, мне всегда не по себе смотреть, как уходит жизнь. Смерть – это страшно всегда. Этот страх немного исчезает, когда я напоминаю самой себе о той пакости, которую они могли сотворить, или уже сотворили.

Приняв душ, после которого мне стало значительно лучше, я закуталась в свой махровый любимый халат и пошла на кухню, где кофеварка закончила свои дела распространяя по всей квартире запах ароматного свежезаваренного кофе.

Налив кофе себе в чашку, я вернулась в свое любимое убежище – серую уютную комнатку. После моего переезда в эту квартиру Алина разрешила сделать ремонт, потому что жить в ярком желтом цвете для меня, как для любительницы темных оттенков, было чересчур. Она это видела, и понимая, что я не решусь на такой щепетильный вопрос, сама предложила мне эту идею.

Она дала мне волю, а я дала жизнь месту, убив желтого монстра, поглотившего комнату. Комната немного менялась, например, когда мы вернулись из поездки в Лондон, то одной из сотни сделанных фотографий я захотела украсить стену. Найдя фирму, которая занималась фотообоями, быстро заделала себе панорамный вид на правую от двери стену. А на другой стене, возле окна, я развесила фотографии различных моментов моей жизни. Там и фотографии до десятого класса, и фотографии после моего знакомства с Алиной. Как будто «до» и «после». Но это три отдельных периода жизни: «до», «и», «после».

Особенно «и» у меня был отвратительным, но он закончился, чему я несказанно рада.

– Слава богу, фотографий с той поры у меня нет, – поправив одну криво висящую рамку, я подошла к своему столу и заглянула в личное расписание, где помечала уже сданные предметы.

Итак, на сегодня мне предстоит сдать два зачета и один экзамен. Зачёты эти были еще на прошлой неделе, а сегодня это пересдачи. Кто-то будет пересдавать, а я буду только сдавать, потому что на прошлой неделе меня не было в стране вообще. Моего младшего брата провожали на службу в Королевскую гвардию, которой, в отличие от меня, он был рад служить. Из всей моей семьи я одна отклонила предложение поступить на службу, чем некоторые были недовольны, но это их дело. Не буду тыкать пальцем, но скажу, что это была мама.

Обведя красной ручкой сегодняшние зачеты, я закрыла ежедневник и, захватив рюкзак, вышла в коридор.

Я уже обувалась, когда позвонил Матвей, извещая о своем приезде. Захлопнув дверь, я на ходу проверяла сумку, не забыла ли чего: ключи, конспекты, телефон, наушники, ключи и кинжал. Все на месте.

Выбежав из парадного, я пожалела, что не взяла джинсовку, ведь на улице было не только пасмурно, но опять собирался дождь. В дополнение к пакету «Питерское лето» было еще и прохладно, словно начало мая, а не середина июня. Что сказать? Это Питер, детка! На другую погоду здесь рассчитывать просто не стоит.

Хочешь солнце? Бора-Бора, Абу-Даби ждут тебя, милая!

А нравится сырость, дождь, промозглость летом? Лондон и Питер ждут тебя, дорогая!

Пройдя за поворот, я нашла знакомую черную машину, что стояла на том же месте, как обычно, быстро села в машину, содрогаясь от холода. После климата Астаны мне сложно было привыкнуть к Питерскому климату.

Сев в машину, сразу подметила, что Матвей был как обычно в костюме. Сегодня это был костюм темно-серого цвета с еле проглядываемыми черными полосками и черная рубашка с черным галстуком. Я никогда не понимала его вкусов и привычек носить черные галстуки поверх черных вещей. Его же не видно тогда! Но надо отдать ему должное: на официальную работу он ходит в официально-деловом стиле, в отличие от других молодых специалистов, которые надевают на работу то, что первое попалось под руку. Я даже не могу представить Матвея на работе в джемпере и джинсах, да такого даже вообразить нельзя!

– Опять черное поверх черного? – усмехнулась я, пристегивая ремень безопасности, не забыв дать «пять» другу. Матвей – аспирант на археологическом факультете, которому через двадцать минут я должна сдавать экзамен. Круто, правда? – За такую скукоту, которую терпят студенты, ты должен накинуть бал.