Возрождение

Тем временем сер Пьеро процветал, купил несколько владений, перевез семью во Флоренцию (1469) и женился на четырех женах по очереди. Вторая была всего на десять лет старше Леонардо. Когда третья подарила Пьеро ребенка, Леонардо облегчил ситуацию, переехав жить к Верроккьо. В том же году (1472) он был принят в члены Общества Святого Луки. Эта гильдия, состоявшая в основном из аптекарей, врачей и художников, имела свою штаб-квартиру в госпитале Санта-Мария-Нуова. Предположительно, Леонардо нашел там возможности для изучения внутренней и внешней анатомии. Возможно, в те годы он — или это был он? — нарисовал исхудавшего анатомического святого Иеронима, приписываемого ему в Ватиканской галерее. И, вероятно, именно он в 1474 году написал красочное и незрелое Благовещение в Уффици.

За неделю до своего двадцать четвертого дня рождения Леонардо и еще трое юношей были вызваны в комитет флорентийской синьории, чтобы ответить на обвинение в гомосексуальных связях. Результат этого вызова неизвестен. 7 июня 1476 года обвинение было повторено; комитет ненадолго заключил Леонардо в тюрьму, освободил его и снял обвинение как недоказанное.1 Несомненно, он был гомосексуалистом. Как только он смог позволить себе собственную студию, он собрал вокруг себя красивых молодых людей; он брал некоторых из них с собой в свои переезды из города в город; он называл того или иного из них в своих рукописях amantissimo или carissimo- «самый любимый», «самый дорогой».2 Каковы были его интимные отношения с этими юношами, мы не знаем; некоторые отрывки в его записях свидетельствуют о неприятии сексуальных контактов в любой форме.* Леонардо вполне мог сомневаться, почему его и еще нескольких человек выделили для публичных обвинений, когда гомосексуальность была так широко распространена в Италии того времени. Он так и не простил Флоренции унизительного ареста.

По всей видимости, он отнесся к этому делу серьезнее, чем город. Через год после обвинения его пригласили и он согласился принять студию в садах Медичи; а в 1478 году сама синьория попросила его написать алтарный образ для капеллы Святого Бернарда в Палаццо Веккьо. По какой-то причине он не выполнил это задание; его взял на себя Гирландайо, а завершил Филиппино Липпи. Тем не менее синьория вскоре дала ему — и Боттичелли — еще одно поручение: написать — мы не можем сказать, в натуральную величину — портреты двух человек, повешенных за заговор Пацци против Лоренцо и Джулиано Медичи. Леонардо, с его полубезумным интересом к человеческому уродству и страданиям, возможно, почувствовал некоторое очарование в этой жуткой задаче.

Но его действительно интересовало все. Все позы и действия человеческого тела, все выражения лица в молодости и старости, все органы и движения животных и растений — от взмаха пшеницы в поле до полета птиц в воздухе, все циклические эрозии и возвышения гор, все течения и завихрения воды и ветра, настроения погоды, оттенки атмосферы и неисчерпаемый калейдоскоп неба — все это казалось ему бесконечно прекрасным; Многократное повторение никогда не притупляло его удивления и таинственности; он заполнил тысячи страниц наблюдениями о них и рисунками их бесчисленных форм. Когда монахи Сан-Скопето попросили его написать картину для их часовни (1481), он сделал так много набросков для стольких черт и форм, что потерял себя в деталях и так и не закончил «Поклонение волхвов».

Тем не менее это одна из величайших его картин. План, на основе которого он ее создал, был нарисован по строго геометрической схеме перспективы, с разделением всего пространства на уменьшающиеся квадраты; математик в Леонардо всегда соперничал, а часто и сотрудничал с художником. Но художник был уже развит; Богородица имела позу и черты, которые она сохранит в творчестве Леонардо до конца; волхвы были нарисованы с удивительным для юноши пониманием характера и выражения стариков; а «Философ» слева был буквально коричневым этюдом полускептического размышления, как будто художник так скоро пришел к тому, чтобы смотреть на христианскую историю с духом невольного недоверия и все еще набожности. А вокруг этих фигур собралось еще полсотни человек, как будто все виды мужчин и женщин спешили к этой колыбели, жадно ища смысл жизни и Свет мира, и находили ответ в потоке рождений.