Возрождение

В назначенный день большая площадь была заполнена толпой, жаждущей насладиться чудом или зрелищем человеческих страданий. Все окна и крыши, выходящие на сцену, были заняты зрителями. В центре площади, через проход шириной в два фута, были возведены костры-близнецы из дерева, смешанного с смолой, маслом, смолой и порохом, что гарантировало испепеляющее пламя. Францисканские монахи заняли позицию в Лоджии деи Ланци; доминиканцы вошли с противоположной стороны; фра Доменико нес освященную святыню, Савонарола — распятие. Францисканцы жаловались, что красная накидка фра Доменико могла быть зачарована настоятелем на несгораемость; они настаивали на том, чтобы он сбросил ее; он протестовал; толпа убеждала его уступить; он уступил. Францисканцы попросили его снять другие одежды, которые, по их мнению, могли быть зачарованы; Доменико согласился, пошел во дворец Синьории и переоделся с другим монахом. Францисканцы настояли на том, чтобы запретить ему приближаться к Савонароле, дабы он не был вновь очарован; Доменико согласился, чтобы его окружили францисканцы. Они возражали против того, чтобы он нес в огонь либо распятие, либо освященную Святыню; он отдал распятие, но сохранил Святыню, и между Савонаролой и францисканцами началась долгая богословская дискуссия о том, должен ли Христос быть сожжен вместе с явлением хлеба. Тем временем поборник францисканцев оставался во дворце, умоляя синьора спасти его любой хитростью. Приоры позволили дискуссии продолжаться до наступления темноты, а затем объявили, что испытание больше не может проводиться. Толпа, обманутая в крови, напала на дворец, но была отбита; некоторые аррабиаты попытались схватить Савонаролу, но его защитила стража. Доминиканцы вернулись в Сан-Марко, осмеянные населением, хотя, очевидно, именно францисканцы были главной причиной задержки. Многие жаловались, что Савонарола, заявив, что он вдохновлен Богом и что Бог защитит его, позволил Доменико представлять его в испытании, вместо того чтобы самому принять в нем участие. Эти мысли распространились по городу, и почти в одночасье последователи приора исчезли.

На следующий день, в Вербное воскресенье, толпа аррабиати и других людей отправилась на, чтобы напасть на монастырь Сан-Марко. По дороге они убили нескольких Пьяньони, в том числе Франческо Валори; его жена, привлеченная его криками к окну, была прострелена стрелой; его дом был разграблен и сожжен; один из его внуков был задушен до смерти. Колокол Сан-Марко зазвонил, призывая Пьяньони на помощь, но они не пришли. Монахи приготовились защищаться мечами и дубинками; Савонарола тщетно просил их сложить оружие, а сам стоял безоружным у алтаря, ожидая смерти. Монахи сражались доблестно; фра Энрико орудовал мечом со светским восторгом, сопровождая каждый удар громким криком: Salvum fac populum tuum, Domine — «Спаси народ твой, Господи!» Но враждебная толпа была слишком многочисленна для монахов; в конце концов Савонарола убедил их сложить оружие, и когда из синьории пришел приказ об аресте его и Доменико, оба сдались и были проведены через толпу, которая осыпала их насмешками, ударами, пинками и плевками, в кельи Палаццо Веккьо. На следующий день к заключенным добавился фра Сильвестро.

Синьория отправила папе Александру отчет о мытарствах и аресте, просила у него отпущения грехов за насилие, совершенное над церковником, и разрешения подвергнуть пленников суду и, если потребуется, пыткам. Папа настоял на том, чтобы трех монахов отправили в Рим для предания церковному суду; синьория отказалась, и папе пришлось довольствоваться тем, что два папских делегата участвовали в допросе обвиняемых.34 Синьория решила, что Савонарола должен умереть. Пока он жив, будет жива и его партия; только его смерть, считали они, может исцелить раздор фракций, который настолько расколол город и его правительство, что союз с Флоренцией стал бесполезен для любой иностранной державы, а Флоренция была открыта для внутреннего заговора или внешнего нападения.