Возрождение

Каждый человек в большей или в меньшей степени Янус двуликий, и великий гений Микеланджело Буонарроти не избежал той участи. Ночь за ночью он вглядывался в прошлое, и так до болезненной привычки. Кого он там видел и кого не хотел от себя отпустить? Он искал встречи с матерью Франческой и в своей памяти их находил. Каждую ночь он представлял её прекрасное лицо. В темном лике Микеланджеловской печали проявились его «Пьета», и первая, и вторая, и третья.

Итак, «Пьета»[11], означающая и печаль, и оплакивание. Она укоренилась в Сеттиньяно, – в небольшом городке у Флоренции, окруженном великолепным пейзажем. Там расположились небольшое поместье рода Буонарроти и вилла – их собственность с давних времен.

Вскоре после того, как я родился, уже в конце марта, вся наша семья вернулась в Сеттиньяно, – вспоминает великий художник. – Мама по моде того времени передала меня няне в дом каменщиков. Мать умерла, когда мне было всего шесть лет… это была настоящая трагедия, которую до сих пор я ношу внутри как огромную пустоту, не заполняемую ничем. (La mi mamma passò a miglior vita quando avevo solo sei anni… fu una vera tragedia che ancora mi porto dentro come un vuoto incolmabile dopo tutti questi secoli.)

Франческа ди Нери – мать гения, рано вышла замуж и скончалась в год шестилетия Микеланьоло. В 1473 году она подарила свет первенцу – Лионардо, в 1475-ом – великому титану эпохи расцвета, в 1477-ом – Буонаррото, потом в 1479 году появился Джовансимоне, и, наконец, в 1481 году родился Джизмондо… В том же 1481 году её не стало, и отец пристроил второго сына в дом кормилицы на постоянное проживание.

Сеттиньяно, богатый каменоломнями, обеспечивал работой многих местных жителей. Камни обтесывались для строительства дорог и зданий, а мрамор для статуй. Многие ранние воспоминания Микеланджело связаны с визгом пил и звоном молота: именно они стали для мальчика колыбельными песнями. Здесь в Сеттиньяно руки его рано окрепли: ведь даже в детстве им была чужда праздность.

Пьету, если она проявилась среди чувств, легче выразить в юные годы. Жизнь дала шанс Микеланьоло запечатлеть её в мраморе. Он уже состоял на службе у кардинала Риарио. Однажды его покровитель, флорентийский банкир Якопо Галли, представляя талантливого скульптора послу французского короля при дворе Папы, высказался о нем как о ярчайшем таланте времени. Посол, ни на минуту не усомнившись, сразу же сделал заказ на скульптуру «Пьета» («Оплакивание Христа»).

В 1497 году Микеланджело Буонарроти получил треть из пятисот дукатов, согласованных в качестве аванса, и приступил к работе. Прежде всего, на коне он отправился в каррарские карьеры, чтобы выбрать мраморную плиту превосходного качества и достаточного размера. Контракт на «Пьету» был подписан 26 или 28 августа 1498 года со сроком изготовления скульптуры лишь в один год.

Художник достает из памяти драгоценнейшее лицо своей матери Франчески – оно юное, светящееся, идеализированное, такое, как в раннем детстве ребенка, когда ничего лучше материнского лица и быть не может. Упоенный идеей выразить его в мраморе аутентично, скульптор работает, ни на мгновение не усомнившись, что то ему подвластно. В 1499 году 24-летний Микеланджело представляет статую, которая пленяет совершенством и восхищает до божественного восторга. Кардинал, увидев её, воскликнул: «Если это твоя заря, то каким же будет твое завтра?»

Дева с лицом Франчески расположилась на скалистом выступе, символизирующем вершину Голгофы, удерживая тело сына на руках. Ощущение неоспоримое, что две фигуры скульптуры не только близки духовно, но и одна является продолжением другой, возникает почти у каждого, кто эту работу видит. Уровень мастерства Микеланджело уже тогда анатомически феноменален.

Позднее о первой Пьете напишет и биограф Джорджо Вазари[12]: «Здесь и нежнейшее выражение лица, и некая согласованность в привязке и сопряжении рук и в соединении туловища и ног, и такая обработка кровеносных сосудов, что поистине повергаешься в изумление, как могла рука художника в кратчайшее время так божественно и безукоризненно сотворить столь дивную вещь; и уж конечно чудо, что камень, лишенный первоначально всякой формы, можно было когда-либо довести до того совершенства, которое и природа с трудом придает плоти».

Многие критиковали Микеланджело за юный возраст Девы Марии: мать 33-летнего Христа выглядит моложе своего сына. Но в этом и заключена глубокая философская задумка мастера. Над Девой Марией даже время не властно, как не властно оно над человеческой памятью. В ней как важные события, так и дорогие лица живут вне времени.