Возрождение

— И какой ты из этого сделаешь вывод? — спрашиваю я, вопросительно поднимая бровь.

Газзи бессмысленно водит пальцем по столу:

— Что всем им надо ммм… научиться делиться.

— Неверно. Вывод простой: если ты уже половину пирога один стрескал, значит, нечего приставать к тем, кто и первого куска не доел. Понял?

Вот и скажите теперь, что мне материнские инстинкты чужды.

Газман хотел было возразить, но замер на полуслове, потому что в эту минуту в кухню вошел Клык. Вернее, не вошел, а просочился черной тенью.

Все как в добрые старые времена.

Только… только что же он такой бледный? У него и всегда-то лицо, как маска. А тут оно и вовсе окаменело. И губы в ниточку сжались.

— Что случилось? — Я машинально окидываю стаю взглядом — первый шаг моей обычной боевой готовности.

Заталкиваю в рот остатки торта и иду за Клыком по коридору. Мимо комнаты Надж, мимо спальни Игги, спальни Газзи, моей, потом Дилана и, наконец, Тотала. Да-да, вы не ослышались. Собаке тоже свою комнату выделили.

Клык открыл дверь спальни для гостей и пропустил меня вперед. Его открытый лэптоп работает на кровати, и в глаза мне бросается страница его блога.

— Погоди! Ты мне блог свой прочитать хочешь? — Я готова разозлиться, что он меня опять не по делу заводит. Но, с другой стороны, у меня отлегло от сердца. Раз блог на повестке дня, значит, ничего особо страшного не случилось. — У тебя такое лицо, что можно подумать, конец света уже настал.

Он сел и мотнул головой в сторону лэптопа:

— Прочти лучше вон то послание, самое верхнее.

Класс. Опять какая-нибудь поклонница распинается про его кррррасотищщщу неописуемую. Вздыхаю и сажусь рядом с ним на кровать.

2.35: Мазин Нурахмед сказал:

Клык, я слышал, стая потеряла одного члена, вашу самую младшую. Так? Блондиночку с белыми крыльями?

Слушай! Ты можешь мне, конечно, не поверить, но мой отец работает в исследовательской конторе. Он говорит, они недавно поймали образец — вылитая Ангел, крылатый ребенок. Она здесь, в Калифорнии.

Не может быть! Сердце у меня остановилось. A к горлу подкатил ком.

«Главное, ни на что не надеяться», — убеждаю я себя, нажимая на значок приложенного к сообщению изображения. Затаив дыхание, мы с Клыком молча ждем, пока загружается фотка.

Мутная картинка, явно сделана древним мобильником. На заднем плане так темно, что вообще ничего не разберешь, разве только пару каких-то черных прямоугольников, похожих на больничные приборы. На переднем плане посветлее, и видно копну спутанных белокурых волос и кипу грязно-белых перьев.

И маленькая хрупкая ручка, которую я столько раз держала в своих ладонях.

— Боже! — выдохнула я. — Господи, как же так?

Клык наклонился над экраном, напряженно разглядывая фотографию.

— Ты уверена, что это она? — осторожно спрашивает он. Но в его глазах я ловлю безумное, дикое, совсем не свойственное Клыку возбуждение.

— Уверена. — Я сперва с трудом сама себе верю. — Да, уверена, — повторяю я и все больше и больше убеждаюсь, что это действительно Ангел. — Клык, я думаю, это она.

— Не может быть!

Мы оба оборачиваемся и видим замерших в дверях с расширившимися от ужаса глазами Газзи и Надж. Газзи держит в руках еще один пирог, а Надж притащила две вилки. В любой другой момент я готова была бы им наподдать хорошенько, чтоб не подслушивали чужих разговоров под предлогом пирогов. Но сейчас я могу только лихорадочно перебирать в уме планы, идеи, возможности, а остаток сил пустить на то, чтоб подавить улыбку надежды, от которой мое лицо невольно расплывется от уха до уха.

— Ангел! — говорит Клык. — Возможно, Ангел жива.

Газзи охнул и выронил пирог из рук. Никто из нас даже глазом не повел на разлетевшиеся по всей комнате жалкие остатки моего и Игги кулинарного творения.

— Как жива? Ангел? Откуда вы знаете? — бормочет Газзи.

— Смотрите. — Я мотнула головой на экран, и Газзи с Надж кинулись к кровати.

Впились в экран и снова и снова перечитывают сообщение Мазина Нурахмеда и разглядывают фотку.

— Приманка, что ли? Западню нам устраивают? — тут же спрашивает Надж. Вот молодец. Не зря я ее учила.

— Возможно, — откликнулась я и с горечью добавила: — Может, и западня.

— Да какая разница, западня или нет! — вспылил Газзи. Я знаю: он что угодно сделает, только бы сестренку свою еще раз увидеть.

— Никакой, — в один голос соглашаемся мы с Клыком, даже не глядя друг на друга.

Все вчетвером мы сидим на кровати, осмысливая ситуацию.

Вдруг Газман вскакивает с криком:

— Игги! Дилан! Срочно к Клыку в комнату!

— Боже! Господи! Ангел! — запрыгала на месте Надж.

— Я не ослышался? Кто сказал «Ангел»? — Дилан просунул голову в дверь.

— Что? Что случилось? — Игги с разбегу тормозит в коридоре за порогом за спиной у Дилана.

Газзи снова, на сей раз вслух, читает послание в блоге. Как и в первый раз, поначалу все затихли, переваривая услышанное.

Вдруг, не сговариваясь, все вскакивают на ноги и вопят, и галдят, и обнимаются, как сумасшедшие. Надж рыдает, Игги хохочет, Газ только и делает, что повторяет бессчетное число раз:

— Моя сестра жива, моя сестра жива.