Возрождение Феникса. Том 10

— Где он? Где спаситель моего «Утра»? — в кафе едва не вбегает Галина Константиновна, таща за собой девушку-поводыря, хотя должно быть ровно наоборот. Подслеповатые глаза щурятся.

— Вот сюда, Галина Константиновна, — говорит служанка, перехватывая инициативу у своей строптивой подопечной. — Вот этот господин. Ведь так? — спрашивает безопасника.

— Так, сударыня, — хмуро отвечает тот.

— Ага, — кивает слепая княгиня. — Представьтесь, пожалуйста, спаситель.

— Арсений Всеволодович Беркутов, Ваше Сиятельство, — с готовностью отвечаю.

— Молодой! — удивленно восклицает княгиня.

— Бабушка! — в это время в кафе входят две мои женушки — ненаглядные Анфиса и Люда. — Куда ты так убежала?

Мое сердце начинает стучать как дятел. Появление сразу обеих жен вызывает умиление и сладкую истому в груди. Да, они красивы. Нежные лица, здоровая кожа, статные фигуры впечатлили бы любого. Но для меня единственное значение имеет то, что это родная красота. Красота, на которой я женился. И теперь мне снова нужно завоевать СВОИХ женщин? Как это странно.

— Фиса, Люд, знакомьтесь, это юный Арсений Беркутов, — княгиня подтягивает внучку с подругой к нашей беседе. — Он спас «Тройку» с «Утром».

— Вот как! — удивленно вскидывает брови Анфиса, Люда же смотрит на меня более благосклонно. — Спасибо вам, Арсений.

— Слишком много благодарности за обыкновенный поступок, — улыбаюсь. — Эти шикарные произведения искусства должны радовать глаза на выставках, а не прятаться от людских глаз в наворованных коллекциях.

— Любите картины? — княгиня хватается за мои слова. — Пойдемте тогда вниз, полюбуетесь на шедевры Краснова.

— Премного благодарен. Мы с моим другом Раулем как раз хотели после кафе, но не успели.

— Тогда сейчас наверстаете, — Галина Константиновна цепко берет меня за локоть и тянет к выходу. — Фиса, Люда, пойдемте. Ну и друг ваш пусть двигается с нами.

Барышни следуют за нами, с любопытством поглядывая на меня. По пути окликаю Рауля, и француз торопится к выходу. Представляю техножреца княгине, она кивает, а когда приходим в галерею, указывает рукой вокруг:

— Прошу обозревайте, юный Беркутов. Ну? — спрашивает она жадно. — Как вам мои сокровища культуры?

— Ужас! — в моем голосе звенит неподдельная боль пополам с отчаянием. Ну относительно неподдельная. Конечно, играю.

Барышни позади меня ахнули. Княгиня хмурится.

— Простите? — в ее голосе звучит раздражение.

— Картины замечательные, это шедевры, но нет никакой охраны же! Ни датчиков, ни сигнализации! Я извиняюсь, но как можно допустить, чтоб достояние Волконских никак не охранялось?! Неудивительно, что сегодня украли целых два полотна. Рауль, — подзываю француза, и он спешно подходит. — Будь любезен, предложи княгине нашу новою беспроводную систему безопасности. Галина Константиновна, — снова обращаюсь к княгине. — Настоятельно рекомендую обезопасить эти творения.

— А у вас есть нужная система, значит? — понимает княгиня.

— Два дня и она будет установлена, никто больше не сможет незаметно украсть полотна, — твердо заявляю.

— Ну на два дня мы можем задержать выставку, — кивает княгиня. — Фиса, дай пожалуйста нашему спасителю мою визитку.

Моя жена послушно достает из сумочки кусочек картона и протягивает мне. Я ловлю ее заинтересованный взгляд. Люда тоже любопытно сверкает глазками.

— Звони как только сможешь установить свою систему, — произносит Галина Константиновна и неожиданно отпускает мое плечо. — Ну а теперь походи, посмотри картины. Ты заслужил. За спасение моих «красавиц» вот тебе индивидуальная выставка.

— Благодарю, — чуть кланяюсь и шагаю к первой картине.

Выставка, конечно, проходит отнюдь не индивидуальной. Галина Константиновна почти сразу уходит под предлогом утомления из-за переживаний, служанка-поводырь уводит знатную старушку, но остаются Люда с Анфисой, не считая Рауля, который мнется в углу, может, прикидывает куда датчики поставить. Барышни держатся рядом со мной. Анфиса помалкивает, с любопытством поглядывая на меня, а Люда вдруг спрашивает:

— Арсений Всеволодович, а какая ваша любимая картина у Краснова?

— Вообще «Девочка со сливами», — усмехаюсь, вспомнив предыдущий поход сюда до рестарта. — Но эта картина меня заинтересовала не меньше. Можно сказать, я влюбился в нее.

Указываю на пейзаж березовой опушки, разрезанной пополам извилистым ручьем.

— Влюбились?! — прорезается голос и у Анфисы, на что и был мой расчет. Польщенная художница расцветает, но пытается скрыть свое довольное состояние. — А вы знаете, что это не Краснов?

— Прекрасно вижу, художник явно более юный, — киваю будто в неведении, кто написал картину. Княжна смотрит на меня обвинительно, и подслащиваю пилюлю. — Но талант его бесспорен. Пейзаж вышел естественным и живым, я будто смотрю в окно сквозь прозрачные занавески.

— Спасиб…то есть, подождите… — спохватывается Анфиса. — А причем тут занавески? Что-то не так, значит?

Вздыхаю. Но княжна смотрит с такой надеждой, что приходится тщательно подбирать слова, но и соврать в лицо жене я не могу.