Возрождение Феникса. Том 2

Сразу за колонной на меня обрушивается град пуль. Гремят выстрелы со всех сторон, осколки штукатурки и бетона разлетаются кружащимися вихрями. Со Змеем в руках танцую, пытаясь попасть под меньшее количество пуль. Не критично, палят, в основном, из пистолетиков. Но лучше поберечься. Тем более, что мажут отменно. Несколько старых «акашек» явно без самонаводящихся прицелов.

Смертельный бой мне просто необходим. А то, понимаешь, совсем расслабился в этой песочнице. За три месяца жизни в новом теле сразился только с двумя серьезными противниками — Гончая и Рыкарь. Ну, чтоб прямо на грани. С Лобовым не считается, там сразу планировалось прерваться. С Ричардом тоже — подсознательно я понимал, что бой не насмерть, а значит, астральный дух не ощущал хождение на грани.

Проломив телом тонкую перегородку, врезаюсь в толпу противников. Вот тут есть где развернуться. И Змею, и мне.

Звуки выстрелов за спиной нарастают. Похоже, «поддержка» тоже ввязалась в сражение. Рррр…какое тут развитие в бою?! Ладно, будем успевать урвать побольше.

Не сбавляя шаг, вращаю своего огненного друга. Выписываю безупречные «восьмерки». Шшшш — ближайшему бандиту опаляет плечо. Он вносит суету в ряды своих, носится весь в огне, сбивает товарища, тот матерится, кричит. Я же действую. Уклон от взмаха руки, разворот, отскок от выстрела в упор, удар ботинком в колено. А Змей, не останавливаясь, продолжает движение по инерции. Шшшшшшш… В то же время ногами раздаю кики всех родов — экс, фронт, хай, лоу. Хрясь, хрясь, хрясь… Разве что финты в прыжках не устраиваю, со Змеем неудобно. Десяток горящих людей устилают пол вокруг меня и бьются, как гигантские красные бабочки. Красота!

— Булат, прием. Где вас носит? Живо сюда — тушить этих.

— Тут-то мы, прием, отвлеклись немножко. Сейчас будем.

Не дожидаюсь, рвусь дальше — азарт уже взыграл в крови, ощущается подъем. Хочется разрывать плоть и ломать с хрустом кости. Хочется сжигать!

Пригнувшись, вдоль стены бегу к огромному стеклянному "аквариуму" посреди опенспейса. Видимо, кабинет руководителя. Какофония выстрелов снова пробуждается. Симфонию пистолетных щелчков разбавляет что-то громыхающее и взрывательное, вместо ритм-группы. Опять Тимофей балуется осколочными? Или у бандюк нашелся гранатомет? Вообще, я хотел сохранить биокомбинат под базу СБ. Расположение удобное, да и глушь кругом, а то Катя пока ничего подходящего не нашла по приемлемой цене. Либо очень дорогое, либо там, где не надо. А тут все условия. Так что решено. Тем более, что нынешние хозяева скоро съедут.

У перегородок перед "аквариумом" схватываюсь с пятеркой последних. Среди них затесался и глава банды Басмач. Кмет, зараза. Характерная наколка в виде россыпи снежинок украшает щеку. Каждый кристаллик — чье-то убийство. Есть снежинки большие как градины. На международном зэковском языке они означают крупных криминальных авторитетов. А есть совсем маленькие, почти точки. Дети. Эта тварь умертвляла детей.

Басмач бросается в рукопашку чуть ли не вперед своих подчиненных. Хм, необычно. Кметы ведь любят полагаться на артподдержку целиком и полностью. Но тут пол под ногами замерзает, и я чуть не поскальзываюсь. Понятно, опять подвох.

Отскок назад и чуть в сторону. Одновременно выбрасываю петлю из Змея — сверху по кочерыжке Кмета. Он от неожиданности аж падает на задницу. Пока встает, разделываюсь с тремя. Слабаки, один только с доспехом. Да и тот сдулся от двух ударов. Дальше я снова скручиваю Змея — враги прижали, не размахнуться. Взмахиваю свободной рукой — из рукава эффектно выплескивается стая Рарогов, словно голуби у фокусника. Следом за птичками сам прыгаю на ошеломленных врагов. Раздаю хуки и апперкоты горящим кулаком. Обмотки Змея довольно полыхают. Шшшшш…. Плоть горит, зверь кормится, я убиваю. Ну ладно, пока просто калечу.

Люди падают, истекая кровью. Все, кроме Кмета. Крики тонут в сытом шипении Змея. Я, уставший и мокрый от пота, поворачиваюсь к Басмачу и усмехаюсь. Он вздрагивает. Глаза его мрачно горят из-под нахмуренных бровей. Быстрым движением я сдираю с себя пропотевшую лыжную маску. Вдыхаю пропахший гарью горячий воздух. Затем прыгаю к врагу, как брошенная сверху веревка.

До Кмета метр. Он пытается своими стрелами меня опрокинуть. Выхватываю одну за другой ледяные палки и небрежно кидаю к его ногам. Басмач бледнеет, но упрямо держит кулаки у исколотого лица. Ну, посмотрим, насколько тебя хватит.

* * *

Когда светловолосый дьявол ловит стрелы, будто они просто висят в воздухе, как гроздья винограда, Басмач осознает — это конец. Безвозвратный.

Кмета пробирает дрожь, и он радуется, что недавно облегчился. Он хотя бы умрет как мужчина.

Басмач вскидывает кулаки, без надежды, просто потому, что так надо. В смысле, сражаться до конца. Перун, вроде бы, так велит. Или Велес, неважно.

Атака «дьявола» оказывается неуловимой для взгляда. Лишь светлые волосы взметаются в полутьме, как шелк. Белое лицо кажется невероятно красивым, несмотря на капельки пота. Совершенным, как смерть.